Кому мы обязаны «Афганом»?

В тот же день, 28 декабря. В кабульских средствах массовой информации публикуется «Заявление правительства ДРА». В нем разъясняется, что «правительство ДРА, принимая во внимание продолжавшееся и расширяющееся вмешательство и провокации внешних врагов Афганистана, и с целью зашиты Апрельской революции, территориальной целостности, национальной независимости… обратилось к СССР с настоятельной просьбой об оказании срочной политической, моральной, экономической помощи, включая военную… Правительство Советского Союза удовлетворило просьбу афганской стороны».

В тот же день, 28 декабря. Пленум ЦК НДПА единогласно избирает Б. Кармаля Генеральным секретарем ЦК НДПА.

29 декабря. Спецназовцы передают охрану дворца Тадж-Бек десантникам 40-й армии ВС СССР.

30 декабря. Из Центра поступает указание В. А. Кирпиченко и Ю. И. Дроздову вылететь из Кабула, в Москву для доклада руководству о проведенной операции.

31 декабря. Из воспоминаний В. А. Кирпиченко:

«Уже после окончания рабочего дня мы предстали перед Ю. В. Андроповым и отчитались за свою работу».

Из воспоминаний Ю. И. Дроздова:

«По возвращении из Кабула в Москву 31 декабря 1979 г. нас принял Ю. В. Андропов.

— Трудно было? — спросил он.

— Да, через 35 лет вспоминать молодость трудно…

— Понимаю. Пробовали разрубить узел иначе, а пришлось вот как…».[212]

Предельно сжато вспоминают В. А. Кирпиченко и Ю. И. Дроздов о своем отчете у Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова. Телеграфно скупо. Ни слова о провале операции по отравлению X. Амина. Ни слова о подарке своему шефу — личной винтовке X. Амина «Ремингтон» с комплектом снайперских прицелов. Ни слова о наградах — высокой оценке их ратного подвига.

В тот же день, 31 декабря. Политбюро ЦК КПСС принимает постановление «К событиям в Афганистане 27–28 декабря». Проект документа — записку в ЦК КПСС — готовили Ю. Андропов, А. Громыко, Д. Устинов и Б. Пономарев.

В постановлении давалась оценка действиям X. Амина внутри страны и во внешней политике до «событий 27–28 декабря». Приводилась реакция на эти действия со стороны Советского Союза, а также «здоровых сил» в НДПА и армии ДРА, обосновывалось решение о вводе советских войск в Афганистан и, наконец, излагались программные заявления нового лидера НДПА и ДРА.

В документе подчеркивалось, что «широкие народные массы с нескрываемой радостью встретили сообщение о свержении X. Амина и выражают свою готовность поддержать объявленную программу нового правительства».[213]

* * *

Афганцы и впрямь искренне радовались своему избавлению от Хафизуллы Амина. Для них он был исчадием ада, предателем, виновником всех бед и потрясений, постигших афганский народ с приходом к власти НДПА. У Н. Г. Егорычева на этот счет нет никаких сомнений.

«С НДПА, — убежден он, — многие афганцы связывали все самое плохое в своей жизни».

Не случайно афганские старики обращались к советским офицерам со словами: «Спасибо, шурави! Вы сделали большое дело — освободили нас от кровопийцы Хафизуллы Амина. Мы запомним это на века». И непременно добавляли: «А теперь уводите своих храбрых воинов назад, домой. Кончится праздник, если вы не уйдете. Мы начнем бороться против вас. Не хватит винтовок — мы возьмем палки, и так хоть тысячу лет».

Старая площадь не увела своих воинов назад, домой.

В ответ афганцы, как предупреждали мудрые старики, взялись за оружие. И начался десятилетний «афган».

* * *

Из воспоминаний генерал-полковника Ю. В. Тухаринова, первого командующего 40-й армией:

«Первое время мы брали воду из тех же источников, что и местные жители, это позже стали бурить собственные скважины. Так вот, набирали наши солдаты воду, а рядом то же самое делали афганцы. Вдруг один из них из-под халата достал топор и неожиданно нанес шурави сокрушительный удар. Солдаты в упор расстреляли нападавшего афганца».[214]

Глава седьмая

Шило в мешке не утаишь

Реконструкция событий 1979 г. позволяет не просто проследить от начала до конца весь процесс «вызревания» окончательного решения о вводе в Афганистан «Ограниченного контингента советских войск», но и понаблюдать за тем, как вела себя при этом Старая площадь, верховная, ни перед кем не подотчетная инстанция власти в Советском Союзе.

Решение о вводе войск, как свидетельствуют факты хроники, принималось не за один присест. Впервые эта тема обсуждалась на Старой площади 17 марта, сразу после подавления восстаний в Герате и Джелалабаде. И затем в режиме «сов. секретно» стала кочевать по повесткам дня различных заседаний и совещаний, проходивших одни — в узком составе, другие — в расширенном. Но что примечательно — ни разу никто и нигде не высказался «за». Все были «против» ввода войск.

Старая площадь устами своего генсека Л. И. Брежнева решительно говорила «против».

Советское правительство в лице его председателя А. Н. Косыгина убеждало всех, в том числе генсека НДПА Н. М. Тараки, что этого делать ни в коем случае нельзя.