Кому на Руси жить

Да-а, думаю, алчный денщик пошел, Миша, вот, тоже уходить не хочет. Собственно говоря, Рваного и узнать-то трудно. Он очень органичен в своей кольчуге, сразу кажется таким мощным богатырем, пузатеньким, правда, но со спины все же впечатление оставляет. Не мудрено, что Мишане охота щегольнуть по-пацански, железом позвенеть, себя красивого испытать. Не видел он как тут одним ударом башку от тела отделяют, как горло спящим режут.

— Не проймешь ты их ничем, можешь не стараться, — говорит мне Рваный, отозвав в сторонку. — Эта публика за лишний медяк маму родную зарежет. Видишь, как рады обещанной добавке? Тем более, Бур им пока не сказал, что тут не все, узнают — любого порвут на лоскуты.

— Как не все? — удивляюсь я.

— Половина. Ровно та часть, которую Тихарь приготовил отдать в уплату за наводку.

— И когда же Бур собирается сообщить им об этом?

— Не такой он и дурак как кажется. Будет пока помалкивать, это его последний козырь. Голец твой тоже знает, что там не все, сам, поди, нырял, по крупицам со дна собирал.

От Миши несет железом и потом, под сенью лесных теней он кажется мне каким-то потусторонним чудищем из стали и плоти. И силой от него веет, первобытной, настоящей, мужской силой.

— Тебя ведь тоже не за половиной посылали, — продолжает Рваный.

— Не понял? — говорю.

— Головач тебе семь дней давал, чтоб ты все серебро ему притащил. Все, а не половину, сечешь?

— Ну и что? — спрашиваю. — Головача тут нет. Сынку его я серебро нашел, остальное пусть сам изыскивает, мне глубоко по уху что он будет дальше делать. Лично я никому ничего больше не должен.

— Это ты так считаешь. Завтра заканчивается твой срок. Не стоит полагать, что бородатый боярин попусту языком мелет. Послезавтра он казнит твою мать, а сестер малолетних продаст каким-нибудь проходимцам.

— Какую еще мать? — давлюсь я нервным смешком. — Каких сестер? Ты все таки дури накурился, да, Мишань? Очнись! Мы в прошлом, нет здесь ни моих ни твоих родственников, по крайней мере из тех, что нам известны.

Щелкаю пальцами у Рваного перед носом. Только этого не хватало! Он всегда был с чудинкой, а жизненные перипетии подобные нашим с нестойкой психикой могут понаделать жутких вещей. Не пройдет сейчас у него, придется хорошенько в бубен жахнуть, хороший удар многих приводит в чувство.

Рваный сама серьезность, смотрит не отрывая взгляда.

— Родную мать Стяра, — говорит. — И родных его сестер. Ты наивно полагал, что Головач не сможет как следует обидеться? Еще как сможет. Позавчера к вечеру его люди привезли к нему в усадьбу ближайших родственников Стяра. Каким-то образом прознали где они живут, поехали и повязали. Я понимаю, они тебе никто, но жизни их теперь в твоих руках, Старый, ты и решай.

Вот тварь продуманная! Карабас чертов! И не сказал ничего, припугнул хотя бы для осознания…

Для многих я, безусловно, конченый бандит, рэкетир-кровопийца и так далее, но ни сам я, ни пацаны мои простых людей никогда не задевали. Пусть не по своей воле, но нам платили мелкие барыги и коммерсанты покрупнее, с работяги чего взять? Среди барыг тоже полно работяг, но так уж устроен мир в данный отрезок времени — копеечку со своего дела будь ласков отстегни. Да, приходилось ломать непокорных и строптивых, делать сговорчивее директоров и управляющих, снимать стружку с «отказников», бить, нанятую ими, охрану. Но ни разу не было такого случая, чтобы ради куража или мелкой выгоды мы обижали кого-то без веской причины. Никогда, хотя соблазнов представлялось множество и братва несколько раз просила дозволения тряхануть некоторых борзых фраеров. С моей стороны дела велись исключительно в соответствии с «понятиями», за что мою молодую бригаду уважали и подопечные и конкуренты.

А Головач в данном случае поступил как самый голимый беспредельщик. Не поверил слову, самим собой предоставленный срок укоротил, свое же слово обгадил. От нетерпенья это или от невеликого ума — не знаю. Понятно мне одно — если из-за меня пострадают невинные люди, чувствовать я себя буду хреново еще очень долго.

— То есть ты предлагаешь искать вторую половину сокровищ? — спрашиваю Рваного.

— Не предлагаю, а настаиваю, — говорит Миша. — Иначе проблем не избежать.

— А каким образом мы будем это делать, не подскажешь?

— Вот Тихаря словим, у него и спросим. Кто-то же послал сюда этих доходяг, сильно подозреваю, что сделал это наш пропавший атаман.

Чувствую, выхода иного нет. Миша прав, надо постараться вернуть все бабки, с этого Карабаса станется дров наломать.

— Дай-ка меч, — говорю Мише. — Мне кореш твой обещал, а тебе и топора хватит.

— Ты чего с ним делать-то будешь? — насмешливо спрашивает Рваный. — Это тот Стяр мечом орудовал лучше чем ложкой, иначе Бур бы его в том бою завалил.

— Отстегивай, не балаболь попусту, — говорю решительно. — Посмотрим еще на твоего завальщика в деле.