Кому принадлежит будущее?

Еще точнее, вам приходится доказывать собственную верность заведению, а не то вы подвергнетесь осуждению за недостаточную самоактуализацию [3]. Это сумасшедшее общение похоже на то, что люди позволяют втюхивать себе все что угодно, вверив свои социальные контакты ориентированным на потребителя серверам-сиренам.

Самовыражайся – и станешь популярным, но только по шаблону Facebook. Делаешь по-другому – значит, не занят саморазвитием. Все тот же старый шаблон, все те же старые трюки.

«Изобилие» эволюционирует

Бизнес по основанию серверов-сирен наверняка станет подтверждением картины мира тех, кто стремится обрести изобилие. Только вообрази, что весь мир будет пользоваться твоей социальной сетью, и это произойдет. Все очень просто.

В конце прошлого века и в начале нынешнего, на заре становления Google, появился новый сплав технокультуры и философии нью-эйдж, определявшей атмосферу жизни в Области залива.

Некоторое время, по крайней мере со времен тех самых ужинов в доме Марвина Минского, ходили разные разговоры о невероятной технической революции в будущем. Может быть, нам удастся временно разбирать собственные тела на мелкие части и с легкостью запускать их в космос, где мы сможем собрать себя обратно и свободно парить в одном только золотом пузыре, который будет защищать нас от радиации.

Эта идея была абсолютно типичной для того времени. Но если в ней и было бы что-то реализуемое, то лишь в сфере прикладной инженерии. Можно ли на самом деле отрезать голову и приклеить ее на место?

После появления Google вектор подобных разговоров в Кремниевой долине изменился. Теперь главным приоритетным вопросом стало совершенствование собственного интеллекта, мировосприятия и повышение уверенности в себе. Вы действительно достаточно просвещены для того, чтобы «принять» изменения, которые происходят с нарастающей скоростью? Вы в самом деле достигли той степени осознания и понимания, чтобы подготовиться к сингулярности?

Прикладная инженерия все равно изменит курс, несмотря ни на что. Помните: с новой точки зрения технология действует по своему усмотрению, ведь это огромное сверхъестественное существо, растущее само по себе, и скоро оно обойдет людей. Сформировалось новое распространенное мнение, что «крушения» дня сегодняшнего непременно приведут нас к «сингулярности» завтрашнего дня.

Странное наследование идей привело к забавным переменам. Сейчас я вдруг заявляю, что события лучше всего интерпретировать с точки зрения деятельности человека. Не стал ли я при этом похож на тех самых мотивационных ораторов, над которыми сам же и смеялся? Я заявляю: мы должны принимать на себя ответственность за собственные успехи и неудачи.

Детство и апокалипсис

Даже самые амбициозные варианты самого прекрасного будущего, которое видят в своих мечтах зарабатывающие весьма приличные суммы программисты Кремниевой долины, того будущего, в котором мир не будет разорен атомной войной или иной катастрофой, обычно задвигают людей на второй план. Даже оптимизм не сулит людям ничего хорошего. Людей обойдут, а затем отодвинут за ненадобностью.

И все же компьютерные инженеры Кремниевой долины, венчурные инвесторы и магнаты продолжают время от времени заруливать в Напу[104] с целью развеяться и выпить хорошего вина, заводят детей и вообще живут так, как будто ничего особенного не происходит.

Действительно ли мы верим в то, что стоим на грани крушения мира людей? Действительно ли мы ступили на порог разрушения жизненных циклов или это всего лишь уловка? Сочиняем ли мы истории, чтобы как-то прожить, романтизируя собственное недолгое замешательство на краю вымирания?

Отрицание – ориентир человечества. Фантазировать об обособленности – наша самая распространенная привычка. Мы смертны, и, возможно, не стоит ожидать, что мы сможем полностью осознать смерть, а потому нам хватает безумия, чтобы управлять ее абсурдностью. Если притворяться, что можешь справиться с мыслью о своей смертности, это поможет создать пространство для жизни.

Но технология сейчас отличается и от фантазий, и от безумия, как, впрочем, и всегда. Технология работает. Она на самом деле изменяет мир.

Нормального безумия мира для Кремниевой долины просто недостаточно. И посреди обычного дня для меня нет ничего особенного в том, чтобы случайно встретиться в кафе с другом, настоящим серьезным ученым, который работает над тем, чтобы подарить людям бессмертие. Или с нейрофизиологом, который может понять, на какие изображения смотрит человек, просканировав его мозг, и надеется, что когда-нибудь мы сможем передавать идеи и воспоминания напрямую в мозг другого человека.

И все же мне сложно представить себе, чтобы человек, работающий в Кремниевой долине, решил не обзаводиться детьми, поверив, что наши технологии успешно приведут нас в постчеловеческое будущее. На каком-то глубинном уровне большинство из нас все же должно понимать собственный юмор.

Часть 7 Тед Нельсон

Глава 18 Первая мысль – лучшая мысль