Кому светит Большая Медведица (СИ)

Бируте была не одна. На вошедшего юношу моментально обратились взоры двух женщин. Они с любопытством проводили его, пока он шёл к кровати у окна. Он шёл и боялся, что не узнает в лежащем там человеке прежней Бируте, но когда взглянул на её лицо, его волнение улеглось, и страх исчез – перед ним была та, которую он когда-то любил. Когда-то это была любовь, простая, человеческая; в тот момент, когда в окне мелькнул силуэт, эта любовь переросла в одержимость. Приверженность такому чувству теперь сквозила в каждой черте Пашкиного лица, и так бросалась в глаза, что Бируте испуганно отодвинулась, стоило юноше приблизиться к её койке. Она подобрала колени к подбородку и, обняв их руками, молча смотрела на своего гостя изучающим взглядом.

Её легкомысленный прыжок изменил не её саму, а Пашку. Он плохо спал эти две недели, и под глазами, которые так ей нравились, проступили тёмные круги. В его стильной причёске появились элементы небрежности, и Бируте, заметив их, протянула руку, чтобы поправить выбившиеся из чёлки волоски. Пашка перехватил её пальцы и покрыл их поцелуями.

- Ты молодец, Бируте, - шептал он, - ты выжила, любимая!

Она с нежностью смотрела на него, не сопротивляясь. Наконец, он опустился рядом у изголовья и крепко обнял девушку.

Здесь хорошо кормят? – спросил Пашка.

Она кивнула.

Тебе не скучно? Я принёс тебе книги. Ты ведь любишь читать?

На этот раз она ничего не ответила. Простые, житейские вопросы звучали для неё своеобразным признанием в любви человека, на груди которого покоилась сейчас её голова, и ей хотелось, чтобы он продолжал задавать такие же вопросы, но, не получая на них ответа, он замолчал. Пашка понял, что ей, в сущности, всё равно, о чём он спрашивает: она просто наслаждалась его голосом.

Ты знаешь, - вдруг сказал он, - в тот день, когда тебя увезла «скорая», я первый раз в жизни попробовал героин.

Бируте дёрнулась, но Пашка сильным движением удержал её.

Я только попробовал, - успокаивающе прошептал он ей на ухо, - я хотел знать, что чувствует человек, принимающий наркотик.

Бируте заплакала.

Дурак! Дурак!! – повторяла она сквозь слёзы, прижимаясь всем телом к юноше. Наконец-то она смогла заплакать, подумалось ему, и освободиться от всех чувств, спрессовавших её сердце. Пашка молча ждал, когда с Бируте можно будет разговаривать безболезненно для её рассудка.

Ну зачем ты это сделал?! – с упрёком сказала она.

В жизни нужно попробовать всё, - с убеждением произнёс юноша, - но только попробовать, а не проходить через это. Поверь, я никогда бы не притронулся к наркотику, если бы не хотел узнать, от чего страдаешь ты! Надо сказать, это такая гадость! Меня целый день мутило и рвало, как при отравлении.

Так обычно и реагирует организм на первый приём наркотика, - со вздохом констатировала Бируте, - но ты ведь больше не будешь делать этого?

Нет. И ты больше не будешь делать этого, - сказал Пашка, - как только тебе станет лучше, тебя переведут в наркологический диспансер. Ты вылечишься, Бируте. Наркотики уйдут из твоей жизни.

Она подавленно молчала.

Наркотики, - повторил Пашка, - и Виктис. Ты больше никогда не увидишь его.

Она встрепенулась и с надеждой посмотрела на Пашку.

Никогда?

Тебя перевезут прежде, чем он заявится сюда.

Паша, они не оставят тебя в покое, - сердце девушки сжалось от дурного предчувствия, - ты не знаешь, насколько безгранична их жестокость.

За меня не переживай – я сумею защитить себя, - слова юноши звучали успокаивающе, но только не для Бируте, - и более того – я сумею защитить и тебя.

Она вздохнула и ничего не ответила. Возникшая пауза, во время которой они думали друг о друге с большей тревогой, чем мог каждый из них предполагать, была прервана появлением Аллы. Она вошла в палату размеренно и тихо, отдавая должное больничному порядку, но по её лицу можно было понять, что девушка готова фурией налететь на Пашку, оттолкнуть его от Бируте и изничтожить самыми грязными словами.

Алла! – Бируте приподнялась ей навстречу, обрадованная визиту подруги. – Паша, какой ты молодец, что позвал Аллу!

Мне, наверное, не понять, - вполголоса, но с явным раздражением произнесла Алла, - как ты можешь после всего позволять этому человеку обнимать себя?!

Алла, почему ты сердишься на меня? – мягко спросил Пашка.

Он ещё спрашивает! – зашипела девушка. – Бируте, он довёл тебя до самоубийства, а ты... Ты!

Она замолчала, но у неё был такой возмущённый вид, что Бируте стало ясно, кто настроил её подружку на подобный лад.

Виктор и Виктис преподнесли тебе свою версию, - медленно произнесла она, - для того, чтобы оправдать себя. Паша ни в чём не виноват.