Конь бледный (СИ)

Он посмотрел по сторонам, заметил на стене такой же квадратик, как и тот, чтобы был вделан в шкаф. Нажал его, тут же загорелся свет, озаривший коридор, и стена позади начала закрываться. Когда она уже почти закрылась, ударили автоматные очереди, и пули прошли рядом с Зиминым, прижавшимся к стене. Потом кто-то повелительно крикнул, огонь прекратился, а дверь закрылась, отрезав майора от всего мира.

Подняв пистолет, выстрелил в кнопку — сверкнули искры, запахло паленой изоляцией, погас свет. И тут же раздался щелчок — дверь, которая была заперта изнутри на электромагнитный замок открылась. Система, которая предполагала возможность обесточивания здания, предусматривала автоматическое открытие электрических замков — в противном случае те, кто находился внутри комнаты были обречены на некоторое время стать ее узниками, а этого допустить было нельзя.

Зимин что-то подобное и предполагал, потому ничуть не удивился происшедшему, и не теряя времени толкнул дверь ногой и влетел внутрь, группируясь в воздухе, упал на пол, перекатился, ловя на прицел все, что шевелится.

Шевелились в комнате двое — мужчина лет пятидесяти, может чуть больше, и красивая, длинноногая брюнетка с короткой прической, модельной внешности. Брюнетка сидела на кровати, зажав уши руками, а мужчина, стоя рядом, палил в дверной проем, из которого появился Зимин, из такого же короткоствольного автомата, который был у телохранителей. Палил довольно уверенно, чувствовался опыт лихих девяностых, но недостаточно верно с тактической точки зрения — Зимин проскользнул по полу ниже хлещущей свинцом смертоносной струи, и откатившись в сторону, двумя, почти слившимися воедино выстрелами нейтрализовал противника, перебив ему обе руки — у локтя, и у плеча.

Головченко выронил автомат, едва не ударив им по обтянутой черным чулком ноге секретарши, та завизжала, вскочила, и начала трясти руками перед грудью, будто сбрасывала противного паука. Визг был очень громким, но после пальбы из автомата без глушителя в закрытом помещении, в уши Зимина будто наложили ваты, и визг девицы показался больше похожим на писк здоровенной крысы, чем на человеческий голос. Потом она затихла, застыла, прижав к груди руки, сжав пальцы в кулаки и сгорбившись, будто ожидая, что страшный незнакомец сейчас, сию секунду разорвет ее на части, как разъяренный медведь.

Хозяин комнаты сидел на кровати, лицо его было искажено гримасой боли, но был он на удивление спокоен. Посмотрев на Зимина в упор, Головченко попытался улыбнуться правой стороной рта, и с нарочитым смехом в голосе сказал:

— Видала, Манюня, как дорого я тебя ценю! Вот, во что мне обошелся подарочек к твоему дню рождения! Заладила — хочу! Хочу! Хочу! Бизнесвуман хренова! Вот так, Николай Зимин, бабы нас доводят и до греха! Давай договоримся — я возвращаю все, что забрал у твоей сестры, плюс миллион баксов. И даю тебе уйти. Не обещаю, что потом не будут тебя ловить. Но уйти дам! Гарантирую!

— На чем ты ее подловил? — мрачно спросил Зимин, боковым зрением следя за выходом из комнаты. Скоро дверь в кабинет должны были начать ломать. У него осталось не так уж много времени. Но хватит. На все.

— На жадности, конечно! — хмыкнул посеревший от боли Головченко. Видно шок после ранения, который не давал ему почувствовать настоящую боль, начал проходить, и теперь он был как в аду. — Ей предложили спекулятивную сделку, выгодную, конечно. Слишком выгодную. Землю купить, и продать. А когда деньги перевела — наши деньги, банковские, ее и киданули. Кстати — твой бывший коллега операцию разработал. И между прочим — знал, чья она сестра. Дурак говорил, что он круче тебя, и ты ничего с ним не сможешь сделать. Ошибался, и меня вот подставил. Так что мы оба теперь в говне! Потому предлагаю все обнулить, и остаться при своих! Ты поубивал полсотни моих людей, мы убили твою сестру — квиты! Хватит! Дам тебе… три миллиона баксов! И верну сестринское барахло! Черт! Оно и есть барахло, ерунда, максимум вытянет миллиона на три баксов, не больше! Копейки! Знать — не стал бы связываться!

— Все мы знали бы — не стали бы связываться — пробормотал Зимин, оглядываясь по сторонам. — А договоры, кредитные договоры у тебя? Оригиналы?

— У меня! Я как знал — взял их с собой! — оживился банкир, дернулся, и тут же застонал. — Не могу… больно! Вон, на столике лежат! Видишь, я тебя не обманываю! И тут же отдам приказ перевести три ляма куда ты укажешь! Только не убивай!

Зимин не ответил. Он подошел к столику, поднял пачку бумаг, посмотрел по сторонам, нашел зажигалку, выполненную в виде золотистой (золотой?) ракеты, нажал кнопку, извлек пламя и начал поджигать бумаги, бросая их на пол.