Конь в пальто

Москва-товарная, не то сортировочная. Промзона, шлагбаумы, гаражи, длинные фуры поперек разбитой улицы. Склады и мастерские, неумытый город накануне весны, небо навалилось животом на землю, который день в тумане не видно высоток, перед носом падает ледяной ком с крыши. Машину поймать? — но здесь движутся только грузовики и фуры.

Здесь на схеме рельсы, но их нет, на схеме улица, а здесь забор. Вправо — бетонный, влево — чугунный, героиня бежит вперед, там вместо бизнес-корпуса детский клуб, фиг ли они забрались сюда, в эти дебри, помойки, сход-развал, эти заправки, металлоремонт, шиномонтаж, склады и гаражи? Где дом два корпус пятнадцать? Извинитэ, говорит дворник, я нэдавно суда прыехал, не знаю. И беззащитно улыбается.

Вперед на квартал — не туда, назад на квартал — не туда, звонок шишке: как выглядит ваш корпус, где вы находитесь? А вы где находитесь? Бегом назад, направо, опять забор, прыг через него, ооо, вот он корпус, до него еще бежать двести метров, уже подступают слезы, уже комок в горле, нет, не сейчас, нет вверх по лестнице, пых, пых, пых, рожа красная, в глазах слезы, волосы всклокочены, пых, пых, пых… Здравствуйте, извините… Оп-па. Диктофон не работает.

Припадок второй: стук в виске, боль заливает полголовы, ослепляет правый глаз. Отдышаться. Сосредоточиться. Пригладить волосы. Думать. Ничего страшного, я быстро записываю. Прежде всего, скажите, пожалуйста, каковы были цели создания ассоциации и достигнута ли хотя бы их часть за два года ее существования?

Припадок третий

Героиня заканчивает одно интервью, через полчаса у нее второе, снова бег по грязище, прыжки через забор, черные брюки сзади заляпаны по колено, черные сапоги побурели, забрызганы даже куртка и рюкзак, но бегом, бегом в метро, из метро, через секьюрити, через службу пропусков, на ходу еще раз проверяя диктофон, — я проверяла перед выходом, он работал, а сейчас не работает, сволочь, почему?

Я занят сейчас, говорит вторая шишка, спуститесь пока в кафетерий, попейте кофе. Ура, можно перевести дух. Героиня спускается в кафетерий, пьет кофе, ловит на себе неприязненные взгляды: замызгана. Она идет в туалет отмываться. Вот две двери, на левой нарисован мужик, нам в правую. Неприятно удивляет наличие писсуара в женском туалете. Списав это на причуды богатых, героиня выдергивает салфетки из пластиковой коробочки на стене, мочит их под краном и оттирает брюки и сапоги. Долго трет, тщательно. Пока в туалет не входят двое холеных мужчин в сияющих ботинках и дорогих костюмах. Немая сцена.

В этом конце коридора два мужских туалета. Два женских — в другом конце.

Припадок третий: густо малиновый цвет, стук в виске, зажмуренные глаза, пулей вон отсюда.

Припадок четвертый

Улица. Метро. Выход. Старуха поет «окрасился месяц багрянцем». Две остановки пешком, троллейбусов нет, маршруток нет. Секретарша звонит: редколлегию перенесли на три вместо пяти, ты где вообще?

Налево, мимо заваленной снегом, закатанной в сугроб машины — снег сошел, от толстой белой шапки на ее макушке осталась грязноватая тюбетеечка, — на работу, наконец сесть, включить компьютер, посмотреть почту. Удалить двадцать четыре письма со спамом — виагра, строительный инструмент, назовите звезду своим именем, лучшие рассылки, мы завалим вашим спамом всю страну.

Проходя мимо зеркала, героиня бросает взгляд: правый глаз дрожит и дергается. Редколлегия: замглавного извещает, что материалы, не сданные первого марта, то есть вчера, из номера снимаются. Из моих пяти материалов вчера был сдан один. Хорошо, говорит замглавного, сегодня к вечеру.

Героиня строчит, согласовывает, проклинает Интернет, который опять упал, почту, которая опять глючит, ну давайте факсом, что-то он не проходит, ну давайте я вам вслух прочитаю, что ли! Переделывает с учетом замечаний, сдает, звонит соседке, как вы там? Мам, ты скоро придешь, ноет дочь. Ничего-ничего, мы хорошо играем, убито говорит соседка. Последний текст, самый трудный, последние штрихи, восемь вечера, все сдано. Звонит сын: мам, я Машку домой забрал, мы тут на твоем компьютере Масяню смотрим.

Сократите текст, говорит Толик. В нем триста строчек, это никуда не годится, урежьте до ста пятидесяти. Прямо сейчас? — не верит ушам героиня. Можно завтра? Прямо сейчас, подтверждает он. Припадок четвертый: просто слезы.

Припадок пятый

Половина десятого. Героиня добирается домой. Общественный транспорт не ходит — где-то пробка, авария, не знаю что, она ловит машину. Останавливается по уши грязная «копейка», дверцы лязгают, лобовое стекло в трещинах, за рулем цыганенок лет пятнадцати. Героиня называет в качестве адреса станцию метро, у которой стоит. Водитель заливается смехом и говорит: садись. Куда везти-то?

Врубает оглушительную музыку и рвет с места на красный свет. Героиня прощается с жизнью и думает, что станет без нее с детьми.