Конан Бессмертный

Но тут раздался крик торжества: оказывается, часть наших ребят спрыгнула вниз, перебила надсмотрщиков и освободила рабов. И вот рабы выплеснулись на палубу, точно мстительные души из преисподней! Ох, братцы, как же они ненавидели своих прежних хозяев! Они подхватывали оружие, которого полным-полно валялось рядом с трупами, они отпихивали нас в сторону, чтобы скорее добраться до туранцев. Надо было это видеть: иные сами бросались грудью на копья, а другие тотчас карабкались по их телам и голыми руками душили солдат. Я видел, как громадный раб схватил труп гирканца и орудовал им, точно дубиной, расшвыривая врагов. Когда он наконец свалился, в его теле торчала добрая дюжина стрел.

Немудрено, что туранцев охватило смятение. Их сверкающие ряды дрогнули. Конан издал ужасный боевой клич и кинулся в самую гущу, и мы бросились следом, решившись победить или умереть.

Это был ад, парни, кровавый ад! С мечами в руках пронеслись мы по всему кораблю, из конца в конец, подобно волне. Кровь не успевала вытекать через шпигаты — вот что там творилось! Ну, а на Конана было просто страшно смотреть. Его меч мелькал, точно молния, туранцы падали, как снопы. Он рвался туда, где бой кипел гуще всего, и его приближение означало гибель. Он яростно пробивался на корму, туда, где в окружении отборнейших телохранителей стоял и распоряжался сам Ездигерд.

Конан ворвался в их ряды, точно боевой слон. Солдаты валились вокруг, словно тряпичные куклы. Король Ездигерд взревел от ярости и самолично кинулся ему навстречу. Похоже, он только тут с изумлением разглядел, что у нас за капитан. Боги, как он ругался!..

«Я сразу узнал твою руку, проклятый киммериец! — кричал король. — И клянусь Эрликом, настал час расплаты! Умри, пес-варвар!..»

И он обрушил страшный удар на голову Конана. Быстр и силен был этот удар, обычный человек не смог бы ни отбить его, ни увернуться. Но против Конана, как вы знаете, нужна дюжина обычных людей. Сталь лязгнула о сталь: Конан отбил удар движением столь быстрым, что глаз не мог уследить.

«Умри сам, туранский шакал!» — прогремел его голос. Вообразите, ребята: и мы, и туранцы не сговариваясь опустили оружие и только смотрели, как эти двое рубятся один на один. Да, на такое стоило поглядеть! Удар следовал за ударом, пока наконец Конан не разнес вдребезги щит Ездигерда. Еще взмах меча — и бородатая голова слетела с плеч короля, а гигантское тело рухнуло на палубу!

Надо ли говорить, что после этого туранцы безропотно сложили оружие… Вообще-то ярость сражения была такова, что пленников набралось немного. У нас у самих из первоначальных двухсот человек осталось на ногах едва половина, но что за беда — мы зарубили или взяли в плен более трех сотен гирканских собак!

Артус допил вино, и ему без промедления налили еще. Кто-то из слушателей спросил:

— А туранская йедка? С ней-то что сталось?

Артус нахмурился: воспоминание заставило его содрогнуться:

— Это… это, ребята, было самое страшное из всего, что случилось в тот достопамятный день… Мы считали пленников и перевязывали раны, когда солнце вдруг скрыла темная туча, и у каждого по спине побежали мурашки, словно над нами готов был свершиться неумолимый рок. Высокая скала прикрывала нас от ветра, но в снастях тотчас завыл ледяной вихрь — право же, я думал, так воют разве что затерянные души, — и вода почернела, вскипая вокруг кораблей.

Тут кто-то вскрикнул и указал вверх. В небесах появилась какая-то точка. Она росла на глазах, стремительно приближаясь. Издали она походила не то на птицу, не то на летучую мышь, но потом мы все застыли от ужаса: это было что-то жуткое, несусветное… вроде человека, но с перепончатыми крыльями. Тварь спикировала прямо на мостик и закричала так, что у нас кровь в жилах застыла.

На этот крик из каюты в кормовой надстройке выскочила женщина — так вышло, что до той каюты никто из нас еще не добрался, — и вот чудовище в мгновение ока подхватило ее и унесло прочь, тяжко хлопая кожистыми крыльями над протокой. Скрылось из виду, и солнце вновь засияло.

Тогда мы стали оглядываться друг на друга, и надобно вам сказать: столько белых лиц сразу я еще не видел. «Что это было?» — спрашивал каждый. И уж что говорить про нас, если сам Конан стоял бледный от пережитого потрясения. Нет, правда, — задержись страшилище хоть на миг, и, я думаю, мы все как один попрыгали бы за борт!

«Мне уже приходилось однажды видеть эту тварь», — пробормотал Конан, но объяснять ничего не стал. Кое-кто из нас порешил было — это дьявол уволок Занару в ад, о котором рассказывают почитатели Эрлика, и, право же, ей там самое место. Но другие — те, кто оказался поближе, — утверждали: она вовсе не испугалась чудовищной твари, скорее даже обрадовалась. Ни дать ни взять сама позвала ее на подмогу!

В конце концов Конан встряхнулся, точно избавившись от кошмарного наваждения, и приказал снять с мертвых оружие и отправить за борт мертвецов, в том числе и труп короля.