Конан – гладиатор

Глядя вниз, Конан хорошо видел мародеров, деловито сновавших по террасам одной из роскошных вилл на склоне холма. Они мешками таскали награбленное. Киммерийцу даже показалось, будто он узнал одного из воров: этот здоровенный, заросший волосами малый явно был из числа пленников, выгнанных сегодня на арену.

«Что ж, — подумалось Конану, — морским и речным пиратам, унесенным водой с арены, не составило особого труда разбить кандалы. И заняться привычным ремеслом. Что касалось гладиаторов, сумевших пережить катаклизм, — из них, наверное, тоже получились весьма охочие воры… Да, у немногих стражников, если таковые еще оставались на своих местах за стенами Цирка, навряд ли был шанс хоть как-то укротить орды грабителей, заполонившие улицы!»

— Пропало… Все пропало… — бесцветный голос, раздавшийся у Конана за плечом, принадлежал Коммодорусу. — Я, помнится, как-то говорил тебе, киммериец, что Империум-Цирк есть сердце моего правления. И вот в это сердце нанесен смертельный удар… — Тиран обвел жестом рухнувшую часть амфитеатра, сквозь которую наружу изливался поток.

Кое-кто из отчаявшихся зрителей добровольно бросался в него, надеясь, что вода поможет выбраться с обреченной арены…

Конан осторожно отстранил от себя Сатильду и сказал Тирану:

— Ты еще можешь все поправить, если прямо сейчас возьмешь управление на себя. Тем более, что многие твои завистники, я полагаю, погибли.

— Если так, то, может, им, наоборот, повезло, — мрачно проговорил Коммодорус. — Даже если мне удастся спастись… как, по-твоему, я смогу пережить столь чудовищное унижение? Все… это? — И он вновь обвел рукой останки некогда величественного сооружения.

— Это правда, — сказал Конан. — Только, по-моему, в любом случае надо первым делом убираться отсюда!

Он прошел вперед по внешней стене Цирка и остановился напротив самой высокой из крыш ближних вилл. Вилла, по замечательному совпадению, принадлежала самому Коммодорусу.

Улица, разделявшая два здания, была не слишком широка, к тому же верхние этажи и виллы, и Цирка несколько нависали над нижними. Тем не менее, чтобы достичь мозаичного пола террасы с висячим садом — той самой, где они когда-то наслаждались угощением, — нужно было пролететь вперед и вниз довольно значительное расстояние. Судя по всему, кое-кто уже попробовал перемахнуть туда. И не смог. Об этом молчаливо свидетельствовали тела, распростертые вниз лицами на камнях мостовой. Или их попросту оставил здесь отхлынувший потоп?.. Растоптали бегущие толпы?..

Ответа не было. А если кому-то и удалось совершить невероятный прыжок, то спасшиеся, не мешкая попусту, уже скрылись: в глубине здания. Конан с большим сомнением оглядел пропасть, отделявшую их от увитой лозами беседки…

Тут же стало ясно, что времени на раздумья им отпущено не было. Каменная кладка вновь сотряслась под ногами, слева послышались испуганные крики и почти сразу — грохот обвала, жутко отдавшийся в чаше амфитеатра. Пролом, сквозь который утекала вода, сделался шире.

Рухнула еще часть подмытой арены и унесла с собой жизни сотен людей. Опасность подбиралась все ближе…

— Если будем пробовать перепрыгнуть, лучше с этим не мешкать, — сказал киммериец и встал там, где красовался длинный горизонтальный флагшток, увенчанный ярким знаменем. Знамя лениво полоскалось над улицей. — Что скажешь, Сатильда?

Акробатка подошла к нему, ведя за ошейник озирающуюся тигрицу.

— Если бы мы трое могли, как следует разбежаться, то…

Тут позади них вновь зазвучал страшный хор голосов обреченных людей, увидевших близкую смерть, и Цирк в очередной раз сотрясла чудовищная судорога. Восточный участок балкона, из-под которого они только что выбрались, наконец, подался и просел. Тех, кто находился внизу, — мертвых или вконец спятивших от ужаса — мгновенно стер в порошок тяжелый обвал, который еще и проломил нижние перекрытия, превратив целую секцию Цирка в бесформенную груду обломков.

Конан и трое его спутников — мужчина, девушка и зверь, оказались на гребне утлого и быстро сужавшегося островка.

— Квамба, лежать! Ляг, маленькая, успокойся!..

Ночная кошка, чьи звериные чувства были гораздо острей человеческих, ощущала подкрадывающуюся погибель. Она беспокойно натягивала поводок, вставая тяжелыми передними лапами на верхний бортик стены и заглядывая вниз. Сатильда, вцепившись в ошейник, как могла, успокаивала и уговаривала подругу. Ей это удавалось с трудом.

— Не цепляйся, — предупредил Конан гимнастку. — Вдруг она прыгнет? Свалишься с ней — обеим верный конец…