Конан и дар Митры

У подножия утеса в молчаливом ожидании застыло с полсотни собак. Одни мастафы, по большей части облезлые и старые, но достаточно сильные и многочисленные, чтобы справиться с человеком, лишенным оружия. Обглоданный остров оправдывал свое название; тут не росло ни дерева, ни травинки, и раздобыть дубину сумел бы разве что волшебник. Песок, опаленная солнцем земля, галька, камни, скалы... Больше - ничего! Когда Конан карабкался на скалу, преследуемый по пятам собачьей сворой, он успел прихватить с собой пару булыжников величиной с кулак; сейчас они были его единственным оружием.

Киммериец злобно плюнул в оскаленную морду пса, пожиравшего его голодным взглядом. Итак, он вновь попал на свалку, на одну из местных помоек, куда свозили старых собак и убогих людей, предоставляя им сводить счеты подальше от благополучного и богатого Шандарата. Тут, вероятно, разыгрывались целые баталии - клык против камня, ногти против когтей, две ноги против четырех. Но человеческие черепа и кости, усеивавшие песок, доказывали, что эти сражения кончались одинаково: псы выживали, люди гибли.

Подняв голову, Конан мрачным взглядом проводил большую лодку, уходившую на запад. Гребцы мерно наваливались на весла, свежий ветерок надувал косой парус, корма суденышка подпрыгивала на мелких волнах. Слугам почтенного Неджеса предстояло как следует потрудиться; путь до берега был неблизкий, и вряд ли они окажутся дома к ужину.

Конан встал, погрозил кулаком удалявшейся лодке и выругался. Проклятый колдун! Поймал его, как младенца! Жуткое было ощущение - ни руки не поднять, ни ногой шевельнуть... Зря он полез к нему в дом, польстился на ларцы с самоцветами... Но кто ж знал! Кто знал! Конечно, этот рыжий ублюдок Глах нарочно подставил его... наплел всяких басен, рассказал про груды драгоценностей... может, их никогда и не было!

Он вытер подбородок, взглянул на ладонь - ее покрывала кровь. С яростным криком Конан схватил камень, прицелился, швырнул, и стая собак взвыла в ответ. Камень попал в здоровенного тощего пса; вскочив, тот завертелся на месте, тряся перебитой лапой, и тут же на него бросились два соседних мастафа, таких же огромных и облезлых. Затем остальные вмешались в свалку, и некоторое время под скалой катался большой пестрый клубок, из которого клочьями летела шерсть и доносилось утробное рычание. Киммериец с мрачным удовлетворением наблюдал за дракой, шепча ругательства; потом, когда клубок распался, пересчитал оставшихся в живых псов. Их было еще слишком много.

Проклятый колдун, проклятый Глах и проклятый Шеймис, подумал он. Отродье Нергала, которого море в злой день принесло к его ногам! Ублюдок, неудачник! Не просто неудачник - тварь, способная заразить несчастьями любого! Если бы не этот собачий кал, он не полез бы в Шандарат... На кой ему сдался этот город, где заправляет колдун? Проще было обобрать какого-нибудь купца на Туранской дороге и, раздобыв оружие да малую толику денег, отправиться в Замору... Или прибиться к пиратам... Или к разбойникам с Кезанкийских гор... Или отправиться домой в конце концов! Так нет!.. Воистину, этот Шеймис был послан ему на горе...

Но сейчас Конан был бы рад даже его компании. По крайней мере, сумеречный дух мог бы избавить его от псов и сотворить черствую лепешку и прогорклое пойло, которое он именовал пивом... Солнце пекло неимоверно, и киммериец понимал, что вскоре ему придется выбирать меж скорой и медленной смертями: либо спуститься вниз, чтобы закончить жизнь в собачьих утробах, либо погибнуть от жажды на своей скале. Пожалуй, он предпочел бы первое; гибель в бою была почетней медленного угасания.

Где же, однако, Шеймис? Присев на корточки и потирая бок, Конан принялся размышлять на эту тему. Может быть, Неджес, столь неожиданно оказавшийся искусным колдуном, уничтожил дряхлого демона? Или пленил его, снова заточив в каком-нибудь гнусном сосуде? При этой мысли киммериец мрачно ухмыльнулся и сплюнул кровавую слюну. Впрочем, существовали и другие объяснения; несмотря на все клятвы Шеймиса насчет преданности молодому хозяину, дух все же мечтал получить свободу и отправиться на север, к своим скалам, дождям, покою и безмятежности. Смерть господина была бы ему выгодна... и, кто знает, не поспособствовал ли он ей?..

Конан покачал головой. Нет, не стоит обвинять демона в предательстве! Конечно, он жалкий неудачник, приносящий одни только беды, и его колдовское искусство способно вызвать лишь оторопь у собак да колики в животе у людей... Но он не предатель! Помнится, Шеймис почуял что-то неладное, когда они приближались к усадьбе колдуна... даже пытался предупредить... Вполне вероятно, что...