Конан и Морская Ведьма

Воющие от боли и страха туранцы в ужасе покидали стены, разбегаясь в разные стороны. Рассказам напуганных до полусмерти людей, выживших в предыдущей битве, не слишком-то поверили. Тогда это казалось невероятным. Теперь горожане воочию убедились в наличии сверхъестественных сил, поднявшихся из морских глубин, чтобы поставить на место людской род, вообразивший себя хозяином земли.

Но не все защитники города сбежали со стен. С участков, не тронутых обстрелом, последовал ответный залп. Небо потемнело от стрел и снарядов всех типов. Однако смертоносный град был не в силах повредить металлические корпуса, просто отскакивая от них. Некоторые снаряды попали в начавший свое наступление флот Конана, причинив ему более серьезный вред. Но из орудий на кораблях скилредей вновь вырвался поток всеразрушающей энергии, и ответный огонь стал менее интенсивным, а потом и вовсе стих. Над укреплениями взметнулись столбы черного клубящегося дыма. Горящие, как факелы, вопящие люди падали со стен и рассыпались снопом искр при ударе о тлеющую землю.

А корабли скилредей уже направили энергетические лучи на городские ворота. С оглушающим грохотом и скрежетом железные запоры были разворочены, и ворота превратились в куски расплавленного металла и тлеющие головешки. На их месте в треснувшей стене зияла черная обуглившаяся дыра. Теперь путь к сердцу Аграпура был открыт, и только белые холмики пепла, смешанного с рассыпавшимся в пыль щебнем, напоминали о былой неприступности главного входа.

Разделавшись с городскими стенами и воротами, скилреди нацелились на стоящие в гавани корабли и дали по ним несколько залпов смертоносной энергии. Суденышки, наполненные воспламеняющейся смесью, взорвались совсем близко от военных кораблей. Остатки императорского флота вспыхнули ярким пламенем под мощным огнем противника. Затем так же внезапно, как началась, стрельба утихла, и лодки ушли под воду. Менее чем за десять минут их чудовищная атака уничтожила все защитные укрепления Аграпура.

— Прекрасная подготовка. А теперь давайте накроем туранцев прежде, чем они опомнятся! — закричал Конан, и повстанческий флот устремился в гавань.

Некоторые капитаны проявили беспечность, и их суда нарвались на скрытые заграждения. Но основная часть пеллинской флотилии ворвалась в чужой порт без особых повреждений и обрушилась на то, что осталось от гордой императорской армады. Корабль врезался в корабль. Это защитники Аграпура бесстрашно пытались атаковать повстанцев. Они знали, что шли на самоубийство, но сражались самоотверженно, как взбесившиеся дьяволы, чтобы, погибая, забрать с собой как можно больше душ в вечную ночь.

Имперские солдаты направляли в ряды захватчиков оставшиеся суденышки, наполненные горючими материалами, и взрывали их вместе с собой. В ближнем бою было невозможно маневрировать, и горящие лодки подожгли несколько военных кораблей, столкнувшись с ними на полном ходу. По мере того как битва продолжалась, сначала разрозненный, а потом все усиливающийся поток стрел и снарядов обрушился на сражающиеся суда. Это уцелевшие защитники крепости быстро возвращались на еще дымящиеся стены.

Но отчаянное сопротивление уже почти ничего не давало. Оборонительные сооружения, разрушенные сверхъестественной силой, лежали в развалинах. Несмотря на потерю нескольких кораблей, эскадра повстанцев упорно продвигалась вперед, тесня противника. Палубы туранских судов превратились в поле боя и кишели мятежниками. В конце концов, императорский флот был захвачен, не в силах больше противостоять бесчисленным ордам Конана. Пеллиниты высадились на берег и тысячи солдат рванулись к стенам города. По команде Конана все его войско разделилось на три группы, каждая из которых должна была войти в Аграпур через разные проломы в стене. Таким образом, генерал собирался расколоть силы противника, не давая ему перегруппироваться и нанести удар по какому-нибудь одному отряду повстанцев, объединившись в единый мощный кулак.

Сразу несколько стрел вонзились в щит Конана, когда он спрыгнул на берег и побежал к тлеющим руинам центральных ворот. Его люди сгрудились у дымящихся развалин. Им преградили путь туранцы, которые собрали все свои разрозненные силы, чтобы защитить главный вход. Когда Конан присоединился к повстанцам, те приветствовали его радостными криками и, ободренные присутствием командира, последовали за ним в зияющую брешь в стене, смяв сопротивление противника.