Конан и Морская Ведьма

Подобно демону смерти, Конан прорывался сквозь живой щит защитников города. Генерал разбрасывал их в разные стороны мощными ударами острого, как бритва топора, который он держал в левой руке. Для этого сражения Конан выбрал боевой топор с короткой ручкой и двухсторонним лезвием. Свирепо размахивая им направо и налево, он оставлял после себя кровавое месиво. В разные стороны разлетались руки, ноги, внутренности и лилась, лилась ручьями вражеская кровь. Те, кто не попадал под тяжелый топор, встречались с мелькавшим, словно жало змеи, острием абордажной сабли Конана, которую он держал в правой руке. Несмотря на стрелы, сыпавшиеся дождем с городских стен, Конан отбросил свой щит, надеясь на прочность кольчуги. Генерал вел своих людей вперед через плотные ряды туранцев. Никто не мог устоять против его натиска.

Мостовые улиц и разрушенные городские стены были усеяны погибшими людьми. Защитники сражались доблестно, пытаясь отразить неистовую атаку. Но их, тем не менее, оттесняли все дальше и дальше вглубь города. Они отступали, прижимаясь к дымящимся руинам и перешагивая через трупы товарищей. Предвкушая победу, повстанцы, огибая груды мертвых, рванулись вперед и, подобно трехглавой штормовой волне, обрушились на город.

Жестокая битва бушевала повсюду в течение многих часов, но Аграпур уже был обречен. Его защитные сооружения лежали в руинах, а тысячи вражеских солдат наводнили улицы. Мятежники разбили туранцев на мелкие отряды и методично уничтожали их один за другим до последнего человека. Наконец сражение утихло, чтобы уступить место разгулу грабежа и насилия.

Повстанцы перебегали из дома в дом, убивая всех, кто не смог ускользнуть или спрятаться, хватали все, что могли унести, и поджигали остальное. Затянутые дымом улицы императорской столицы были наполнены криками истязаемых женщин, воплями детей, стонами раненых и умирающих. Наконец сбылась мечта пиратов и головорезов, которых набрал в свои отряды киммериец. Все эти люди вернулись к привычному животному состоянию, и пировали в безумии резни и разбоя. Промчавшись через оргию необузданного разрушения, Конан привел свой отряд к императорскому дворцу. Здесь его встретило довольно организованное сопротивление. Борьба была жестокой, а защитники упорны и несгибаемы. Вскоре к людям Конана присоединилась еще одна группа повстанцев, та, которую вел Имиль. Если туранский ренегат и чувствовал какие-то угрызения совести по поводу грабежа родной столицы, то ему ничем не удалось этого показать.

— Где Альремас? — закричал Конан.

— Он пошел в обход и зайдет с тыла, — ответил Имиль. — Он будет здесь через четверть колокола.

Конан почувствовал некоторую горечь по поводу того, что его личный враг, казалось, неуязвим в битве.

— Ты ведь знаешь расположение покоев императорского замка? Когда мы прорвемся внутрь, возьми несколько человек и захвати в плен Мкори. Помни, что ни один волос не должен упасть с ее головы. А я буду сдерживать сопротивление до тех пор, пока не подоспеет Альремас.

Имиль кивнул и вернулся к своим людям.

Послав отряд под командованием Арбаса порыться в развалинах и поискать что-либо, заменяющее щиты и взламывающие тараны, Конан начал атаку императорской цитадели. Защитники сражались отчаянно и ожесточенно. Стрелки повстанцев держали их под постоянным обстрелом, не давая поднять голову, пока их товарищи пытались сломать главные ворота крепости импровизированными таранами. Последняя преграда рухнула спустя пол-колокола. С Конаном во главе атакующие хлынули через дворцовые сады и дворики внутрь дома, в залы. Личная охрана императорского дворца сражалась неистово, но превосходящие силы Конана упорно оттесняли их во внутренние покои.

— Конан! — Внезапно перед ним как из-под земли выросла мрачная фигура в броне.

Весь день Нетистен Марил с горечью смотрел, как рушится последний оплот его империи. И теперь, на закате, после неудавшейся попытки остановить продвижение противника внутрь города, он вернулся, чтобы с оружием в руках защищать свой дворец.

— Клянусь Эрликом, я, по крайней мере, получу удовлетворение от того, что отправлю твою душу обратно, на Серые равнины, где ей давно пора быть.

— Многие уже пробовали, — усмехнулся Конан, — и сейчас за всеми из них присматривает Нергал.