Конан-корсар

Содрогнувшись от космического ужаса, излучаемого идолом, Зароно отвел глаза. Перед алтарем лежали две небольшие сумки, из старой кожи. Одна была разорвана сбоку, и сверкающий поток камней вытек из нее, бросая роскошные отблески на каменные стены, сверкая в полумраке, как проглянувшее через покров облаков созвездие.

Под сумками с алмазами лежала огромная книга, с переплетом из шкуры рептилии и бронзовыми застежками, позеленевшими от старости. Размеры рептилии, кожа которой служила переплетом, были таковы, что на земле у нее не нашлось врагов. Два человека молча обменялись торжествующими взглядами. Зароно осторожно, чтобы не просыпалось ни одного камня, поднял разорванную сумку. Менкара склонился над книгой, поднял ее и прижал к сердцу. Его костлявое лицо пылало, и в глазах было выражение странного, дикого экстаза. Не произнеся ни слова и не обернувшись назад, они выскочили из храма, пересекли открытое место и присоединились к корсарам, в страхе ожидавшим их на краю джунглей.

— Обратно на корабль, и как можно скорее, — сказал Зароно.

Все поспешили назад по прорубленной ранее просеке, с радостью оставив позади хранилище древнего ужаса, в котором еще теплились злые силы, и стремясь вдохнуть теплого воздуха сверкающего на солнце моря.

7. ПЫЛАЮЩИЕ ГЛАЗА

После перенесенных ужаса и гнева, принцесса Чабела относительно успокоилась. Она не знала, почему вассал Зароно выступил против своего повелителя и уничтожил королевскую яхту, и зачем корсар взял ее в плен. Но она больше не была парализована страхом, поскольку, по крайней мере, ее руки были свободны.

Зароно запер ее в маленькой каюте, связав ее руки за спиной шелковым платком. Прозрачный алый шелк, казалось, совсем не подходил для этой цели, но Зароно научился у странствующего вендийского менялы вязать такие узлы, которые не поддавались и самым ловким пальцам, а алая ткань, при своей легкости оказалась прочной как пенька. В обеденное время Зароно сам пришел в каюту и развязал ей руки, но потом снова связал. Он отказался отвечать на ее вопросы.

Чабела, однако, носила за поясом маленький ножичек. У высокородных зингарских женщин был обычай носить при себе такие лезвия, чтобы покончить с собой, если не удастся спасти свою честь.

Находчивая девушка нашла своему ножичку другое применение. Приложив немало усилий, ей удалось достать нож из-за пояса. Она вставила его ручку в щель между иллюминатором и подоконником. Она обнажила лезвие и, встав спиной к ножу, прижала запястье к лезвию.

Задача была нелегкой, поскольку она не могла видеть за спиной на таком близком расстоянии, и время от времени она ощущала болезненное прикосновение острой стали. И до того, как она разрезала шелк, ее запястья были скользкими от крови. Но наконец руки освободились.

Чабела вынула нож, вложила его в ножны и спрятала за пояс. Двумя кусочками шелка она перевязала маленькие, кровоточащие порезы на запястьях.

Как теперь ей воспользоваться полученной свободой? Услышав последние команды, она догадалась, что Зароно покинул судно. На борту осталось всего лишь несколько человек, но Чабела знала, что у двери ее каюты поставлен суровый часовой, так что в любом случае этот выход был бесполезен.

Оставался иллюминатор, в котором виднелось спокойное море, кремового цвета побережье и несколько пальм, вознесших изумрудные вершины к ясному небу.

На свое счастье Чабела была значительно сильнее, храбрее и мужественнее, чем большинство благородных дам Зингарского дворца. Многим из них и в голову бы не пришло, что сделала через минуту Чабела.

Она открыла иллюминатор и завернула платье за пояс выше колен. Внизу, на расстоянии в несколько морских саженей лениво колыхалась волна.

Чабела спокойно вылезла в иллюминатор, повисла на руках и упала в воду, почти беззвучно, быстро вынырнула, отфыркиваясь и убирая с лица тяжелые черные волосы. Вода была довольно теплая, однако, холоднее горячего воздуха, и она сначала почувствовала себя неуютно. От соленой воды заболели порезы.

Но у Чабелы не было времени наслаждаться морской прохладой. В любую минуту праздно шатающийся по палубе матрос мог заметить ее и поднять тревогу. Над нею с высокого борта корабля блестели иллюминаторы. Выше, над перилами, виднелись мачты и оснастка, слегка качаемые ветром.

Где-то на палубе должен был находиться часовой, но в этот момент у перил никого не было. Если она будет плыть от кормы, то у часового будет меньше шансов заметить ее.

Она плыла долго. Чтобы не быть замеченной, она держалась на спине, держа над водой только лицо. Она плыла параллельно берегу, так чтобы корма заслоняла ее от остального судна. Устав, она отдыхала на воде, слегка двигая руками.

Наконец, корпус корабля удалился настолько, что фигурки людей на нем стали совсем неразличимы. Тогда Чабела повернула к берегу и энергично поплыла.

Дрожа от усталости, она скоро почувствовала под ногами дно и выбралась на желто-серый берег. Она дошла до тенистой пальмы и легла отдохнуть среди зарослей папоротника.