Конан. Путь к Трону

— Вам понадобится охрана, прислуга для устройства ночного лагеря и...

— Нет! — рявкнул Конан, ударяя кулаком по столу зала для аудиенций. — Каждый лишний человек — это пара глаз, которые смотрят, пара ушей, которые слушают, и лишний язык, готовый выболтать наши секреты. Я ночевал под открытым небом в разных странах и при любой погоде. Фронто тоже не избалован удобствами. Если господин астролог имеет что-то против, пусть остается в Хорайе.

Таурус покачал головой:

— Это неслыханно, генерал. Чтобы человек вашего звания путешествовал по стране даже без денщика, который чистил бы вам сапоги...

— Я всю жизнь обслуживал себя сам и не имею ничего против того, чтобы вновь пожить так же. В таком деле одинокий путник движется быстрее и безопаснее, чем компания.

Толстый астролог вздохнул.

— Ну что ж, я согласен. Только не требуйте от меня, чтобы я дрова рубил.

— Вот и договорились, — сказал Конан. — Канцлер, выдайте Фронто пропуск на выход из дворца, а не то бдительные стражники немедленно закуют его в цепи.

Не глядя, Конан бросил Фронто монету, которую тот молниеносным движением перехватил на лету.

— Купи себе одежду, Фронто. Что-нибудь поприличнее твоих лохмотьев, но не слишком шикарное и вызывающее. Встретимся у офицерской казармы перед ужином. А теперь, принцесса, позвольте мне проводить вас до ваших покоев.

Когда они подошли к комнатам Ясмелы, Конан пробормотал:

— Можно я приду сегодня ночью?

—Я... не знаю даже... это рискованно...

—Может быть, это наша последняя ночь, и ты это прекрасно знаешь.

—  Искуситель, откуда ты взялся на мою голову! Хорошо, я отошлю служанок перед сменой стражи.

Три всадника с вьючным мулом в поводу направились в сторону северной части Кофийского плато. Время от времени им навстречу попадались разные люди: то пеший коробейник, то селянин на телеге, в которую был запряжен тощий осел. Иногда мимо них гордо шествовал караван верблюдов с погонщиками-ломитами или хорайский аристократ, погоняющий лошадей, запряженных в коляску.

Наконец путники добрались до обрывистых склонов плато. Издалека они казались отвесной монолитной стеной, но вблизи оказалось, что множество трещин-ущелий рассекает эти скалы. Въехав в один из каньонов, путешественники лишь к вечеру поднялись по узкой извилистой тропе на Кофийское плато.

С одной стороны горизонт разрезал горный хребет, в центре которого выделялась вершина Кроша, над которой стоял столб черного дыма, подсвеченного снизу сполохами пламени, бушевавшего в кратере.

Во все остальные стороны равнина сливалась с горизонтом. У самого края плато стояла группа солдат в ко-фийских шлемах. Вновь прибывшие к границе Кофа были остановлены пограничной стражей.

Разес сказал негромко:

— Позвольте мне уладить это дело, генерал Конан.

Охая и кряхтя, толстый астролог вылез из седла и направился к командиру отряда пограничной стражи. Взяв офицера под руку, он отвел его в сторонку, что-то доверительно бормоча ему на кофийском диалекте, то и дело показывая руками в сторону своих спутников. Суровое лицо офицера вдруг расплылось в улыбке. Затем, приказав что-то своим солдатам, командир махнул Конану и Фронто рукой.

— Проезжай, — благодушно посмеиваясь, разрешил он.

Когда пограничный пост остался позади, Конан спросил:

— Что ты наговорил этим лопухам, Разес?

Астролог скромно улыбнулся:

— Я сказал, что мы направляемся в Асгалун и что мы в курсе о войне в западном Шеме.

— Понятно, а с чего это он так засмеялся?

— Да так, пустяки. Я сказал, что Фронто — мой сын и что мы едем принести жертвы в храме Деркето, призывая богов послать ему ребенка. Я сказал... что он страдает от... скажем так, слабости в отдельных частях тела.

— Старый ублюдок! — прохрипел Конан, складываясь пополам от смеха, глядя на рассерженно задышавшего Фронто.

Луна стала полной, затем вновь сжалась до узкой полоски, похожей на изогнутую саблю, а они всё шли по бескрайним просторам Кофа. Путники прошли степи, где пастухи на лошадях пасли огромные стада; затем они преодолели холмы центрального Кофа. Реки, стекавшие с этих холмов, впадали в озеро, настолько соленое, что на его берегах росли лишь колючие кусты, как в пустыне. Добравшись наконец до более плодородной земли, путешественники остановились на ночлег.

Конан все время внимательно присматривался к своим спутникам. Фронто начал беспокоить его. Маленький воришка был отличным помощником — сообразительным и веселым, но он все время что-то бормотал про личных врагов и кровную месть.

— Если боги подкинут мне такой шанс, я зарежу этого негодяя Морантеса. А потом — пусть меня хоть в смоле сварят.

— Надеюсь, что обойдется без этого, — сказал Конан. — Месть — сладкое чувство, я тоже, бывало, наслаждался им. Но для того, чтобы почувствовать эту сладость, желательно все же остаться в живых. Не забывай, что наша цель — освободить Коссуса, а не убить Морантеса, пусть он хоть трижды заслуживает смерти. Если после всего у тебя останется желание найти короля Офира и расправиться с ним — это твое дело.

Фронто внимательно слушал, не переставая, однако, нашептывать мстительные обещания и угрозы Морантесу