Конан. Путь к Трону

Конан отдышался и, превозмогая боль от множества порезов и укусов, убрал кинжал за пояс, а затем поднял с пола лампу. Он легко нашел ее по слабому голубому огоньку, трепетавшему над лужицей выплеснувшегося масла. Конан зажег светильник и осмотрел своего поверженного противника.

Это был какой-то странный гибрид человека и зверя. Человеческое тело покрывала черная шерсть, как у медведя или гориллы. Но это существо не было обезьяной: у него были слишком хорошо развиты руки. Зато голова была явно звериной. Низкий, покатый лоб, приплюснутый, как у обезьяны, нос, клыки словно у собаки. И все же это создание имело что-то общее с человеком, ибо его наиболее деликатные места были прикрыты короткими — до колен — штанами.

Дрожа от ужаса, Муриэла слушала доносившиеся до нее звуки боя в коридоре над ее темницей. Когда наверху все затихло, она вновь закричала, призывая Конана на помощь. Ориентируясь по голосу, Конан нашел в стене коридора нишу, к одному из плоских камней пола которой было прикреплено бронзовое кольцо. Открыв люк, киммериец нагнулся и протянул девушке руки.

Муриэла с ужасом смотрела на залитое кровью лицо Конана и на косматую тушу, перегородившую выход в коридор. Лишь ласковый голос киммерийца чуть успокоил ее.

Сбиваясь и всхлипывая, Муриэла рассказала про похожую на мумию старуху и про чудовище, оказавшись в лапах которого юная танцовщица упала в обморок. Конан согласно кивнул:

— Старуха, наверное, жрица или предсказательница этого храма. Богиня из слоновой кости говорит ее голосом. Там, за статуей, есть маленькая комнатка. Из нее прекрасно видно и слышно тех, кто пришел в храм богини за советом.

— А чудовище, откуда оно взялось? — с дрожью в голосе спросила девушка.

Конан пожал плечами:

— Кром его знает... Может быть, ее слуга. Какой-нибудь дикарь, полуобезьяна, которого пунтабе научили прислуживать в храме. В общем-то, это неважно. Главное, что этот приятель мертв, старуха смылась подальше, а нам остается только забраться в ту маленькую комнату и ждать тех, кто явится сюда за божественными пророчествами.

— Да, может быть, нам придется ждать много месяцев!

— Нет, Нахор говорил, что жрецы и советники короля всегда приходят сюда перед тем, как принять важное решение. Так что готовься сыграть роль богини с черепом вместо лица.

— Но Конан! Мы умрем тут с голоду!

— Чепуха. Не забывай, что на наших лошадях навьючено достаточно еды. Я думаю, нам хватит этого на много дней. А отдохнуть — пожалуйста! По мне, это место ничем не хуже любого другого.

— А старая жрица? — не унималась Муриэла.

— Старуха? Да что она может нам сделать сейчас, когда ее чудовище погибло? Разумеется, надо быть осторожными. Естественно, я не приму из ее рук глотка воды или куска хлеба.

— Значит, так тому и быть, — печально вздохнула Муриэла. — Я, конечно, не провидица, но печенкой чую, что эта затея кончится плохо для нас обоих.

Конан молча обнял ее, чтобы успокоить. Только сейчас девушка обнаружила, что не только кровь чудовища залила тело ее спутника. Глубокие раны покрывали грудь и руки киммерийца.

— Любимый! Ты ранен, а я даже не заметила этого. Дай я промою и перевяжу твои раны.

— Пустяки. Несколько царапин, — небрежно ответил Конан...

Однако он позволил Муриэле отвести себя к колодцу в маленьком дворике позади храма. Там она промыла ему раны, оставленные когтями и зубами чудовища, и перевязала их обрывками ткани от своего платья. Затем они оба вернулись в круглый зал с колоннами и, дежуря по очереди, проспали весь день и следующую ночь.

Когда Конан проснулся, золотые лучи восходящего солнца как раз осветили утренние облака. Муриэла сидела, прислонившись к колонне, держа на коленях голову киммерийца.

Конан встал и потянулся.

— Пойду принесу еды, — сказал он. — Вот, держи кинжал. Это на случай, если появится старая жрица.

Забравшись по лестнице в комнату с окном-глазницей, Конан уже собрался спуститься по веревке, как вдруг краем глаза уловил на горизонте какое-то движение.

Присмотревшись, Конан различил вдали, почти у самых стен Кассали, множество черных точек, за которыми тянулся шлейф пыли.

— Посетители направляются к нам даже раньше намеченного, — сам себе сообщил киммериец, — надо убрать лошадей подальше, а то они сразу сообразят, что в храме кто-то есть.

Соскользнув по веревке, Конан отвязал лошадей, сел верхом на одну из них и, ведя в поводу двух остальных, поскакал прочь, в сторону леса. Через четверть часа он, запыхавшись от бега вверх по склону холма, уже забрался по веревке, затянул ее наверх и, подбежав к лестнице, Крикнул Муриэле:

— Там всадники, много! Я спрятал лошадей в лесу. Быстро, наряжайся богиней. — Он протянул ей взятый из вьюка сверток с припасенным для спектакля реквизитом.

Вернувшись в окну, Конан обнаружил, что точки превратились в кавалькаду всадников, уже поднимавшихся по склону холма по направлению к храму. Скатившись вниз по лестнице, он сказал:

— Быстрее, а то мы не успеем спрятаться за статуей в комнатухе прорицательницы. Ты не забыла, что тебе нужно сказать?

— Н-нет... я просто боюсь. Ведь тогда эта шуточка не сработала...