Конан-варвар. Час Дракона

— Констанций!.. И ты посмел явиться сюда!..

— Как видишь, государыня! — Наемник отвесил королеве шутовской поклон.

Констанций, которому воины дали прозвище Сокол, был высок ростом, широкоплеч, тонок в поясе, силен и гибок, точно стальной клинок. Даже красив — этакой ястребиной, безжалостной красотой. Его лицо дотемна сожгло солнце, иссиня-черные волосы далеко отступали с высокого узкого лба. Темные глаза смотрели бдительно и проницательно, тонкие усы лишь отчасти смягчали жесткую линию рта. На Констанции были сапоги кордавской кожи, его штаны и камзол из простого темного шелка прожгли походные костры и отметили ржавчиной железные латы.

Покручивая ус, он беззастенчиво разглядывал полуодетую королеву, и наглый взгляд заставлял ее вздрагивать и сжиматься.

— О Иштар! — проговорил он вкрадчиво. — А знаешь, Тарамис, в ночной рубашке ты куда соблазнительней, чем в царственных ризах… Какая ночь, право!

Глаза несчастной государыни наполнились ужасом. Что бы ни говорила Саломэ, королева была далеко не дурой и понимала: Констанций никогда бы не отважился на подобную наглость, не будучи полностью уверенным в себе.

— Ты сошел с ума, — сказала она. — Быть может, в этом чертоге я и нахожусь в твоей власти. Но и ты сам во власти моих подданных, которые на куски тебя разорвут, посмей ты ко мне прикоснуться. Если хочешь жить — уходи отсюда немедленно!

Стоявшие перед ней расхохотались, и Саломэ нетерпеливо махнула рукой.

— Хватит комедию ломать! — воскликнула она. — Пopa переходить ко второму акту нашего действа!.. Стyпай же, сестренка: Констанция привела сюда я. Когда решила прибрать к рукам трон Хаурана, я стала искать человека, способного мне помочь, и мой выбор пал на Сокола. Ибо в нем начисто отсутствует то, что глупые люди называют добром!

— Моя принцесса, я польщен… — ядовито пробормотал Констанций, отвешивая низкий поклон.

— Я послала его в Хауран, — продолжала Саломэ, — и, как только его люди разбили лагерь за городскими стенами, проникла внутрь сквозь ту дверку в западной стене… Олухи, стоявшие на страже, решили, что ты возвращаешься после каких-то ночных приключений…

— Ах ты дрянь!.. — Щеки Тарамис так и вспыхнули, царственная выдержка не помогла отмахнуться от оскорбления.

Тарамис очень дорожила своей репутацией добродетельной королевы.

Саломэ ответила с жестокой улыбкой:

— О да, они были весьма удивлены и даже потрясены, однако пропустили меня, не задавая вопросов. Потом я тем же способом вошла во дворец и отослала прочь стражников. Они тоже удивились, но послушно убрались прочь. А за ними и те, что стерегли в южной башне Констанция… И вот я пришла сюда, не забыв по дороге позаботиться о твоих служанках, моя дорогая!

Тарамис, бледнея, сжала кулаки. Налицо чудовищный заговор — а она ничего не могла сделать.

— И что же дальше? — спросила она, голос предательски дрогнул.

— А ты прислушайся, — ответила Саломэ и наклонила голову.

Сквозь окошко смутно доносился металлический лязг — маршировали латники. Грубые голоса выкрикивали команды на чужом языке, откуда-то уже долетали тревожные крики…

— Горожане просыпаются, им страшно, — едко усмехнулся Констанций. — Не пора ли тебе пойти подбодрить их, Саломэ!

— Зови меня Тарамис, — ответила та. — Пора привыкать к этому имени.

— Что ты наделала!.. — закричала истинная Тарамис. — Что ты наделала!..

— Всего лишь прогулялась к воротам и велела воинам открыть их, — пожала плечами Саломэ. — Они ничего подобного не ожидали, но, как и все прочие, подчинились… И теперь ты слышишь, как в город входит армия Сокола!

— Демоница! — закричала Тарамис. — Ты приняла мой облик и предала мой город! Меня сочтут изменницей! Сейчас я выйду к ним и…

Но Саломэ с кровожадным смешком ухватила сестру за запястье и рванула назад. Королева была ловкой и гибкой, но месть и ненависть наделили ведьму поистине стальной силой.

Тарамис беспомощно билась в крепких руках сестры.

— Ты знаешь, как проникнуть отсюда в дворцовые подземелья? — обратилась Саломэ к Констанцию. — Знаешь? Вот и отлично. Оттащи туда эту драчунью и запри ее в самую надежную камеру! Все смотрители подвалов крепко спят, мое зелье сработало… Пошли кого-нибудь, пусть глотки им перережет, пока не проснулись. Никто и никогда не должен догадаться, что произошло… Отныне и навсегда я стану Тарамис, а прежняя Тарамис превратится в безымянную узницу в темнице!

Крепкие белые зубы Констанция сверкнули из-под усов.

— Отлично, — проговорил он. — Но, прежде чем это случится, ты ведь не откажешь мне в праве немножко… э-э-э… поразвлечься?

— И не подумаю! Укрощай эту сучку, как пожелаешь! — И Саломэ со смешком швырнула сестру прямо в руки кофийцу, после чего вышла сквозь дверь, выводившую во внешний коридор.

Прекрасные глаза Тарамис расширились от ужаса, она извивалась и билась, силясь вырваться из объятий Констанция…

Вооруженные латники на улицах города, поругание ее королевской короны — все забылось перед угрозой жестокого мужского насилия.

Ужас и стыд захлестнули девичью душу — в глазах Констанция не было ни намека на жалость, его руки мяли и ломали ее тело…