«Кондор» оставляет следы

В этой обстановке усиливавшейся внутриполитической нестабильности Хуан Хосе Торрес, даже находясь в изгнании, должен был казаться боливийским властям и Вашингтону человеком все более для них опасным. Ведь он, по сделанному однажды справедливому замечанию его вдовы, «представлял собой связующее звено между революционными кругами и прогрессивным офицерством вооруженных сил Боливии» и мог «объединить различные слои общества в борьбе против империалистического господства». К тому же в последние месяцы своей жизни он был особенно активен в политическом плане, подвергая тогдашний боливийский режим резкой публичной критике за репрессивный проамериканский курс.

У ЦРУ и боливийских спецслужб непокорный генерал вызывал растущее раздражение.

Расправа

Солнце клонилось к закату, безоблачное небо розовело у кромки неоглядных полей пшеницы, которой славится провинция Буэнос-Айрес.

Было около половины девятого вечера.

Крестьянин, ссутулившись, подняв воротник куртки, шел навстречу сырому прохладному ветру. Здесь, на проселочной дороге, в 16 километрах от городка Сан-Андрес-де-Хилес, было безлюдно, пустынно. Впереди, на пересечении с шоссе, над проселком нависал мост. По шоссе изредка проезжали машины.

Под автодорожным мостом уже сгущалась мгла, и, проходя там, крестьянин не сразу заметил человека, лежавшего плашмя на обочине, а заметив, испуганно остановился, приглядываясь. Пьяный бродяга? Вряд ли. Даже пьяница сообразит, что на дороге, пусть и проселочной, недолго угодить под колеса, да еще под мостом, где такая темнота. Нет, тут что-то не так. Время лихое, подумал он, и следующей мыслью, которая пришла на ум, было: ранен или убит? Он уже свыкся с потемками и теперь различил повязку на голове лежавшего человека. Подошел ближе. Повязка туго стягивала глаза, а под нею, на щеке, — струйка застывшей крови.

Со всех ног крестьянин бросился прочь, спеша поставить в известность полицию. Остановил попутную машину и на ней добрался до Сан-Андрес-де-Хилеса. Запыхавшись, ворвался в участок и рассказал дежурному о своей находке. Полицейские выехали немедленно. Через десять минут они были на месте. Шофер полицейской машины включил прожектор. Луч света выхватил труп из темноты.

При осмотре тела было установлено, что неизвестные преступники покончили со своей жертвой тремя выстрелами в затылок.

Документов при убитом не было. Обратил на себя внимание пиджак — из отличной ткани, превосходно сшитый — с ярлыком, указывающим, что он был изготовлен в Ла-Пасе, столице Боливии.

Тело отвезли в ближайшую больницу, поместили в морг.

Сняли отпечатки пальцев покойного, чтобы отправить их для опознания личности в Ла-Плату, главный город провинции Буэнос-Айрес.

…За день до описываемых событий, во вторник, 1 июня 1976 г., в половине девятого утра, отставной генерал Хуан Хосе Торрес, бывший президент Боливии, вышел на улицу. Он жил в центральном районе аргентинской столицы, на улице Парагвай, в небольшой вилле, которую занимал вместе с женой и младшим из своих детей — четырнадцатилетним Хуаном Карлосом. Старшие сыновья, Хорхе и Хуан Хосе, учились в ГДР. Дочь Эмма служила в ООН, в Нью-Йорке.

Уже около трех лет Хуан Хосе Торрес жил в Буэнос-Айресе на положении политического эмигранта. Он хорошо знал и любил этот город — самый большой в южном полушарии. «Париж Латинской Америки». Он помнил его еще с молодых лет, когда по направлению командования боливийской армии учился в здешнем артиллерийском училище. Позднее, в конце 40 — начале 50-х годов, он провел здесь некоторое время в изгнании — после того, как принял участие в неудавшейся попытке государственного переворота в Боливии.

Утреннее солнце припекало еще не сильно, веяло свежестью. Генерал, вышедший из дому, остановился, застегивая пиджак. Пятидесятишестилетний мужчина, среднего роста, полнеющий, но все еще по-военному подтянутый («Мой муж — прежде всего солдат», — говорила о нем Эмма Облеас де Торрес), он выглядел весьма представительно.

Застегнув пиджак, бывший президент еще минуты три постоял на месте, оглядывая улицу, — нет ли за ним слежки? Нет вроде бы. В последнее время он нередко замечал, что за его передвижениями по городу следили какие-то типы. Впрочем, что это за типы, догадаться было нетрудно. Иногда «на хвосте» его машины «повисал», ничуть не стараясь маскироваться, автомобиль, принадлежащий боливийскому консульству. Этот же автомобиль частенько «дежурил» у дома Торреса. А военный атташе посольства Боливии полковник Рауль Техерина уже не раз открыто угрожал расправой отставному генералу. Хуан Хосе Торрес сообщил об этих угрозах в полицию, но никакой охраны ему не выделили и никаких других мер не приняли.

Оглядевшись по сторонам, бывший государственный деятель неспешно направился к ближайшей парикмахерской, что на углу двух улиц — Ларреа и Мансильа. Он намеревался привести себя в порядок перед визитом к своему другу и коллеге аргентинскому генералу Хуану Энрике Гуглиалмелье.

Закончив эти дела, Торрес собирался вернуться домой к полудню, ко второму завтраку.