Кондотьер

– Между Карпухиным и Акимовым в моем списке значился генерал-лейтенант Берг, но остался невостребованным. Ты меня понимаешь?

Ольга поняла. Побледнела, дрогнули крылья носа, выцвели от бешенства глаза.

– Так ты, что, по классному списку шла?

– Не в алфавитном порядке, но чем этот список хуже любого другого?

– Ну, ты и стерва!

– Твой отец жив. Мы в расчете?

– Чего тебе надо? – Ольга взяла себя в руки и снова была по видимости спокойна.

– Давай дружить? – предложила Натали и, махнув стопку одним глотком, разлила по-новой.

– Вот так сразу? – недоверчиво подняла бровь Ольга.

– Зачем сразу? – «удивилась» Натали. – Постепенно. Шаг за шагом.

– Ты скажешь мне, что за возня вокруг моей скромной персоны?

– Тебе же объяснили! – усмехнулась в ответ Натали. – За тебя, Ляша, попросили хорошие люди. Адмирал этот… Он, что – твой любовник? А еще Бекмуратов… Тоже не чужой человек, я права?

– Даже и не знаю, право, – покачала головой Ольга, – кто из нас в контрразведке работает! Но там еще что-то есть. Я это нутром чую!

– Утробой, в смысле? – усмехнулась Натали.

– Скажешь?

– Расскажу. Все, что знаю… Но только и у меня есть вопрос.

– Назови, посмотрим, – предложила Ольга.

– Откуда стало известно, что я не Цельге, а Цеге?

– Хороший вопрос, – кивнула Ольга. – Возможно, действительно подружимся.

– Договорились!

Глава 10 Фламенко

Эта женщина не уставала его удивлять. Каждый раз, когда Генрих начинал думать, что понимает ее, она дарила ему очередной сюрприз. Она менялась с естественностью природы, словно и сама была одним из тех природных духов, в которых верили их предки. Ее и его. Давно. На заре цивилизации. Но чем, собственно, отличается новое время от старого? Ничего принципиального, одни частности.

Когда он вернулся с совещания, то застал Наталью в компании Ольги. Женщины не дрались и даже не злословили. Они смеялись. Но, и то сказать, обе пребывали в сильном подпитии.

– Надеюсь, что и я не чужой на этом празднике жизни! – Генрих подошел к столу, взял бутылку – в ней оставалось граммов сто, может быть, чуть больше, как раз на полстакана, – и пошел к буфету, искать подходящую ёмкость. – В Новогрудке будем к вечеру, если, конечно, граф Каменский не поднимет в воздух штурмовики. Мы отличная мишень, по правде говоря, так что вся надежда на переговорщиков. С командующим ВВС как раз сейчас говорят, и не с ним одним. А мы пока едем.

– Это переворот? – вопрос задала Ольга Берг, Наталья только улыбнулась. «Туманно», рассеянно. Как-то так.

– Не знаю, право, – Генрих нашел стакан и вылил в него остатки старки. Вышло ровно полстакана. – Ну, вы, дамы, и пить!

Он поднес стакан ко рту и с некоторым неожиданно вспыхнувшим в душе ожесточением выцедил сквозь зубы все, сколько там ни было. Получилось мало, но не открывать же новую бутылку!

– А все-таки? – Наталья смотрела на него сквозь папиросный дым, глаза ее казались темными омутами. Глядеться в них было жутковато, но опасность притягивает. Что есть, то есть.

– Все очень сложно! – Генрих отставил пустой стакан и начал охлопывать карманы в поисках папирос, но, видно, или выкурил все, или оставил в салон-вагоне. – В полночь собрался Государственный совет.

– Сенаторы? – удивилась Ольга. По-видимому, она, как и многие ее сверстники, видели в членах Госсовета всего лишь «старых старичков».

– Парадокс в том, – объяснил Генрих, – что в отсутствие конституции Дума незаконна. Тем более, Дума второго созыва, – он и сам не знал, зачем озвучивает все эти скучные истины. От Ольги ничего уже, на самом деле, не зависело, она являлась лишь частью декора, а Наталья, как ему казалось, все это знает не хуже Комаровского. Редкого ума женщина, как выясняется, только сама еще не решила, чем ей руководствоваться в жизни, умом или чувствами.

– И что же господа сенаторы? – Надо же, и реплику подала как вовремя! Словно мысли читает, или того хуже – сама «надиктовывает».

– Господа сенаторы предложили Петру Константиновичу Рюрикову отречься от престола в пользу старшего в роду – Ивана Константиновича.

– Но он не согласился, – кивнула женщина и протянула ему папиросу. Длинные пальцы. Кажутся тонкими, но на самом деле кисти рук у Наталии крупные. Длинные и узкие, однако, если приглядеться и знать, на что смотреть, сразу видно – крепкие и сильные.

– Он бы согласился, – хотелось поднести эти пальцы к губам, однако не судьба. Не сейчас, не здесь, не в этой компании. – Лаговский не намерен уступать власть без боя. И следует признать, у него все еще есть шансы на успех.

– Гражданская война? – нахмурилась Ольга. Судя по всему, тема разговора действовала на капитан-лейтенанта не хуже нашатыря.

– Это навряд ли… – Генрих закурил. Не дурно было бы и выпить, но не стоило перегибать палку: бессонная ночь, длинный день, а он уже не восемнадцатилетний прапорщик. Все хорошо в меру и в подходящее время. – Пободаемся, разумеется, но не более двух-трех дней. Или они нас, или мы их, затягивать никто не станет.

– Это фигура речи, или у нас с Лаговским паритет? – хороший вопрос, уместный. Вот и Ольга Федоровна сразу же вскинулась. Оценила.