Кондотьер

Повесив трубку, Натали задумалась, было, над тем, а не поменять ли ей планы, однако искушению не поддалась, и Ольге звонить не стала. Позвонила Свирскому. Но это был короткий, чисто деловой разговор.

— Олег Борисович, — попросила она, — сделайте одолжение: мне срочно нужна информация на одного человека!

— Нет, — ответила она на вполне ожидаемые возражения. — Он не из этих.

— Генрих Шершнев, — назвала имя. — Полковник Хорн. Но меня интересует не его карьера наемника, а молодость, служба в Первом Шляхетском, семья… И как, вообще, он заделался кондотьером?

* * *

Второй «рабочий» день в Петрограде начался со встречи с начальником штаба Отдельного корпуса жандармов Генерального штаба генерал-майором Бекмуратовым. Впрочем, по такому случаю Айдар Расимович облачился в партикулярное платье, носить которое, как выяснилось, умел не хуже формы. Одним словом, не сапог, и вел себя соответственно.

— Рад знакомству! — он энергично, но без ажитации пожал Генриху руку, вежливо кивнул Наталье и жестом указал на столик в углу ресторанного зала. — Прошу вас!

Ни одного лишнего слова, но Генрих заметил, столик накрыт на троих. Следовательно, Бекмуратов решил говорить при свидетеле.

«Любопытный поворот, — отметил Генрих, предлагая Наташе руку. — Посмотрим!»

— Должен отметить, вам удалось меня удивить! — начал генерал, едва они расселись вокруг стола. Больше в зале никого не было, даже охраны. А ресторан, судя по всему, еще даже не открывался.

«Простенько, но со вкусом. И вполне в духе нашей родной жандармерии».

— Имеете в виду вчерашний инцидент?

— И его тоже! К слову, примите мое искреннее восхищение, мадмуазель, стреляете вы безупречно. Да, и вообще… — Бекмуратов улыбнулся и изобразил рукой нечто замысловатое, словно бы вязью арабской расписался в воздухе. Однако Генриха заинтересовало не это, а та интонация, с которой генерал произнес слово «мадемуазель».

— Спасибо, генерал! — Наталья снова надела маску сумрачной жестокости. Холодное, оставляющее неприятное чувство лицо, взгляд, не выражающий ровным счетом никаких эмоций. — Ведь вы, господин Бекмуратов, не так ли?

Друг другу они представлены не были — одно из условий игры — но у Генриха возникла сейчас стойкая уверенность, что не только Наталья знает, кто таков их визави, но и Айдар Расимович знает о Тате кое-что из того, отчего не отказался бы и сам Генрих. Оставалось держать лицо. Пусть оба думают, что он умнее чем есть.

— Так точно, Наталья Викторовна! Честь имею, Генерального штаба генерал-майор князь Бекмуратов!

— Рада знакомству! — хриплый неторопливый выдох, то ли ветер ставней скрипит, то ли повешенный на веревке раскачивается.

«Ну, просто Комиссаржевская, ей-богу! — мысленно покачал головой Генрих. — Но что если это не актерство?»

— Знаете анекдот про Петра Константиновича и королеву Голландии? — неожиданно спросил Бекмуратов и потянулся к графинчику. — Позволите? Арманьяк Шабо… Четверть века в строю…

— Наливайте, — согласился Генрих. — Наташа, ты будешь?

— Да, спасибо.

— Так вот, — разливая арманьяк, начал рассказывать Бекмуратов. — Приезжает как-то к нашему императору в гости тетка. То есть, правящая монархиня королевства Нидерланды Беатрикс. Ну, как водится, приемы, балы, верховые прогулки. Охота в Пуще, балет в Ковно. И вот как-то, предлагает Петр Константинович тетушке Беатрикс проехаться на его новом автомобиле. Вы, верно, читали в газетах об этом чуде технического прогресса? Говорят, инженеры господина Захарченко создали для императора нечто невероятное. Лучше Роллс-ройса, ей-богу! Ваше здоровье!

Генрих предпочел промолчать. Выпил, молча, слушал с рассеянным интересом. Слушала ли генерала Наташа, сказать было сложно, но выпила она вместе с остальными.

— Так вот-с, император наш, надо отдать ему должное, известный спортсмен. И автомобили водит виртуозно, а главное — любит это дело, даже больше, чем… Ну, вы понимаете, — усмешка в седые усы. — Вот он, стало быть, за руль и сел. Выехали из замка, едут по Новогрудку. И с ветерком, как вы понимаете. А в это время выходят из корчмы два литвина, стоят, покачиваясь, закуривают. И вдруг мимо них проносится со свистом огромный черный автомобиль.

— Это кто? — оторопело спрашивает один.

— Кто не знаю, — с ужасом отвечает другой, — но водилой у него сам государь-император!

— Можно смеяться? — Наталья взяла со стола серебряный портсигар Бекмуратова, щелкнула, открывая, вынула папиросу и выжидающе посмотрела на Генриха.

— Вот и мне, представьте, стало не до смеху, — генерал говорил ровным голосом, смотрел на Генриха, прямо ему в глаза. — Разбудили в час ночи, докладывают. Так, мол, и так. Ввечеру на приеме в доме Ростовцевых появился сам… ну, скажем… полковник Шершнев, а телохранителем у него баронесса Наталья Викторовна Цеге фон Мантейфель…

— Смешно, — кивнул Генрих и, чиркнув спичкой, поднес огонек к папиросе Наташи. — Кто смеялся больше, вы или Варламов?

— Больше всех смеялся один профессор консерватории…

— Вот как! — похоже, планы менялись на ходу, но Генриху такой поворот событий нравился куда больше всех прежних затей.