Кондуит и Швамбрания (Книга 1, Кондуит)

В кондуит я попал очень скоро. Надо было докупать кое-какие учебники. С мамой и братишкой мы поехали в Саратов. Занятия уже начались. Заполнилась первая страница гимназического дневника. Повернулись первые страницы учебника, открывшие массу важного и интересного. Я чувствовал себя весьма ученым. Пароходик "Клеопатра", на котором мы ехали, шел мимо давно знакомого острова Осокорья. А я уже видел не просто остров, но "часть суши, со всех сторон ограниченную водой"... В Саратове, купив учебники, мы зашли сниматься. Фотограф навеки запечатлел негнущуюся фуражку с гербом и новые ботинки. Потом мы гуляли по Немецкой. Фуражка стояла над головой, как венец у святых на иконе. Ботинки скрипели и пели, будто орган. Мы зашли в кафе-кондитерскую "Жан". Мама заказала кофе с пирожными наполеон. В кафе было прохладно и полутемно. В зеркале блестели герб моей фуражки и носки ботинок. Напротив сидел невероятно прямой, сухой господин в форменной фуражке. Господин разговаривал с дамой и смотрел в нашу сторону. Глаза у него были тусклые, снулые, как у рыбы на кухонном столе. Я вгляделся в него и... наполеон застрял у меня в глотке, как в снегах России. Это был наш директор - Ювенал Богданович Стомолицкий. Я вскочил с губами, липкими от волнения и пирожного. Я поклонился. Сел. Опять встал. Директор кивнул головой и отвернулся. Мы вышли. По дороге, у дверей, я еще раз поклонился. День был испорчен. Наполеон беспокойно бурчал в животе... На другой день на большой перемене в класс вошел наш классный наставник. Он потребовал мой дневник и на кондуитной страничке написал: "Воспитанникам средних учебных заведений воспрещается посещать кафе, хотя бы и с родителями". Второгодник Кузьменко, взглянув на запись, сказал: - Эге! Здорово! Это ловко: уже в кондуит попал. Молодец, брат. Хвалю за храбрость! Я, признаться, сначала здорово струсил. Но тут приободрился. Равнодушно пожал плечами: - Втяпался. Черт с ним! А кондитерские с тех пор мы стали называть "кондуитерские".

П. Г.

Покровская мужская гимназия была похожа на все другие мужские гимназии. Холодные кафельные полы, мытые мокрыми опилками. Длинный коридор. Классы. В коридоре - короткий прибой перемен и отлив уроков. Звонок. Лязгающий звон его имел два выражения. Одно, в конце урока, веселое, хихикающее, беззаботное: "Дунь!.. Жизнь - дребедень!" Другое - в начале урока, когда кончается перемена. Брюзжащая, злая морда: "Дрррать вас надо, дрянь!" Уроки. Уроки. Уроки. Классные журналы. Кондуит. "Вон из класса!" "К стенке!" Молитвы, молебны. Царские дни. Мундиры. Шитая позументом тишина молебнов. Руки по швам. Обмороки от духоты и двухчасового неподвижного стояния. Сизые шинели. Сизая тоска. Дни листались страницами дневника. Расписание. Что задано? Балл - отметка. Подписью классного наставника кончалась неделя. И только воскресенье, самый короткий день в неделе, не имело своей графы в дневнике. Все остальное было отчеркнуто "от сих до сих". 18. Воспитанникам средних учебных заведений запрещается с 1 ноября по 1 марта пребывать вне дома после семи часов вечера. 20. Воспрещается посещение воспитанниками театров, кинематографов и прочих увеселительных заведений без особого на то разрешения г. инспектора для каждого раза. Безусловно воспрещается посещение кондитерских, кафе, ресторанов, мест публичного гулянья и т. д. Примечание. В г. Покровске таковыми местами являются: Народный сад, Базарная площадь и железнодорожные платформы. Так было написано в наших гимназических "билетах", и всякий поступок, нарушающий святость устава, грозил кондуитом. Говорят: все дороги ведут в Рим. В гимназии все дороги вели в кондуит. Жизнь каждого сизяка (гимназиста) была вписана в кондуитный журнал. Штрафы, "безобеды", выговоры, исключения из гимназии... Страшная это была книга! Тайная книга. "Голубиная книга". Есть такое предание, что "Голубиная книга" упала много веков тому назад с неба и написано было в ней будто бы про все тайны мироздания. Замечательная такая книга, вроде кондуита для планет. И никто из мудрецов не смог прочесть ее целиком и понять: слишком глубоки были ее тайные смыслы. Вот такой "Голубиной книгой" казался нам, гимназистам, кондуит, ибо тайны его свято блюлись начальством. Никто не смел и думать о том, чтоб прочесть кондуитные записи.

ГОЛУБИ-СИЗЯКИ