Конечная История (СИ)

   Здесь, наверное, стоило бы упомянуть одну маленькую деталь: Его Покойное Ве­личество Геральд III Синезубый был последним представителем королевской семьи. По стечению обстоятельств наследников у него в наличии на момент смерти не было. Новый властитель в таком случае выбирался из имеющихся в наличии министров и особенно важных чиновников путем всенародного голосования, проводившимся по­чему-то исключительно в столице, так что его всенародность была крайне сомнитель­ной. Тут же стоит отметить вторую деталь: народу и без властителя хорошо жилось, можно сказать, все равно, кто и как правит, и правят ли вообще. Потому на всенарод­ном голосовании зачастую присутствовало далеко не все население, а, по условию, но­вый владыка может быть назван только тогда, когда проголосуют все. При таких усло­виях сформировалась интересная традиция: особенно хитрые и богатые из тех, кого выбирают, записывают голоса неявившихся на свой счет, дабы избавить горячо люби­мый народ от таких хлопот, как голосования. Однако мы ушли куда-то далеко.

   Д'Эрмион раскрыл глаза и подскочил с кровати. Он вернулся из мира снов в мир реальный. Что значило все это? Кто может дать ответ?

   Он медленно прошел к умывальнику, дабы омыть заспанные глаза. Он дал напор, набрал воды в ладони и умылся. Капли потекли вниз по его лицу, застревая в его гу­стой бороде. Д'Эрмион завинтил кран, вытер лицо и руки висящим рядом полотенцем, встретился взглядом со своим мутным отражением и незамедлительно направился к письменному столику, ибо работы было еще много. Он отодвинул стул, уселся поудобнее, расправив полы своего балахона, дабы не мешали ему, взял перо, обмакнул кончик в чернильнице и продолжил писать: "Случаем ли иль намеренно..."

VIII

   Все падавшие с Башни Удачи никогда не попадали в лапы к голодным крокоди­лам (мы предложили читателю самому сказать, почему, но все же...), ибо башня висела прямо надо рвом и все "счастливцы" разбивались оземь либо за, либо перед рвом, в за­висимости от того, из какого окна они вылетали. Д'Эрмиону же светило погибнуть перед рвом, если бы только не одно "но"... Мощный порыв ветра и замечательный на­крахмаленный плащ изменили точку приземления нашего героя и лишили его не менее замечательной перспективы превратиться в размазанное по земле пятно... теперь он летел прямо в воду. Он летел камнем вниз, в воду, пытаясь всячески удержать свою шляпу, что ему удалось. На скорости, близкой к скорости боевого коня, отличающегося от своих собратьев невероятной трусостью, потому мчащемуся что есть мочи прочь от боя, он вошел в воду, почти коснулся дна и поднял столько брызг, что местные кроко­дилы даже не смогли к нему приблизится.

   Спустя две минуты д'Эрмион уже выбрался из воды и выжимал воду из, прежде всего, шляпы и рукавов своего одеяния.

   Интересная штука, эта Фортуна, то она приходит на помощь в самый важный момент, то является лишь тогда, когда и без нее можно обойтись. Однако в данный мо­мент изменчивая богиня обратила свой взор на того, кто в ней нуждался. Хотя, возмож­но, не многоликая богиня вмешалась и воздействовала на природу, а кто-то посто­ронний применил какое-то простенькое заклинание... целенаправленно или нет - уже не имеет значения... Неизвестно, что было бы лучше: погиб бы наш герой или нет, - важно лишь то, что свершилось...

   Часы на Башне Гармонии (центральная башня) все того же замка пробили час дня. Солнце палило во всю - насквозь промокшая одежда д'Эрмиона высохла, если не полностью, то почти, за считанные минуты. Он расправил смятую шляпу, оправил перо и водрузил свой головной убор на положенное место, взмахнул головой, дабы окончательно расправить шляпу, и приспустил ее на глаза. Пред ним теперь возникла еще одна задача: нужно было бежать! Бежать из города, в крайнем случае - из Импе­рии! Бросив взгляд на пристально смотрящих на него крокодилов, находящихся в недоумении и периодически пощелкивающих зубами, д'Эрмион, позвякивая чудом оставшимися в карманах монетами, зашагал обходными путями обратно, в свое "убе­жище", дабы забрать предметы первой необходимости и покинуть столицу.

   Вот так вот. Он глядел в лицо смерти. Его жизнь вот так бессмысленно могла оборваться. Вся жизнь пролетела у него перед глазами во время падения: первая моне­та, самый первый обманутый им мальчишка (не всякий сможет заставить добровольно обменять конфету на камень), первые победы и поражения. Но он остался жив, не раз­бился о землю, не был съеден зубастыми чудовищами. И что? Он спокойно оправляет одежду, словно с ним такое случается постоянно... что ж, истинно любимец Фортуны, а может быть - просто дурак, но дуракам везет...

IX