Конечная остановка: Меркурий

Пока директор не знал, как ему поступить, я поступок сделал, в дверь вошел. В первой палате все койки сиротливо пустовали. А в следующей пара коек была загружена занемогшими фемками. Одна из них оказалась Шошаной.

– Это, как я погляжу, лечебница для бомжей. Трогательно. Именно тут они поправляют свое здоровье, пошатнувшееся из-за неустанной борьбы за победу симметричности во всем мире. Директор, наше совместное обследование закончено на сегодня, я подпишу вам положительное заключение. Ты, Альфред, тоже дуй на выход, хорошо поработал. А я задержусь на пять коротких минут.

– По-моему, и вам пора, – злобно процедил директор. – Совершенно не понимаю, что вам требуется в нашей клинике. Полечить свою шизофрению вы и в другом месте можете.

– У меня посещение больного. Мы ж не в тюремном изоляторе.

Директор, имеющий четкое выражение зубовной боли на лице, удалился. С ним и Поросенок.

Я сперва проверил лазарет на нитеплазму – вроде было чисто здесь – а затем уж повернулся к подружке, что смирно лежала под одеялом. Я бы не сказал, что на ее лице присутствовал хоть какой-нибудь намек на радость встречи.

– В любом случае я рад тебя, так сказать, видеть и все прочее, – преодолев некое смущение, обратился я. – Ходить-то можешь?

– Ходить могу. Провожу тебя до двери, чтобы тебе легче было уйти отсюда.

Она откинула одеяло и встала. И оказалась в маечке и трусиках. Накинула коротенький халат, подперлась костылем. Ножки у нее по-прежнему были ничего. Даже та, что угодила под скалу. Лишь парочка хоть длинных, но малозаметных шрамиков слегка портили ее. Или не портили вовсе, по крайней мере, на мой взгляд.

– Чего пялишься-то?

– А нравишься, вот чего.

Шошана взяла своими пальцами меня за кисть и слегка тряхнула. Тряхнула слегка, но моя рука едва не выскочила из сустава.

– Значит, я все-таки вызываю глубокие чувства.

– Забудь обо всем, Терентий. Меж нами там, в дороге, случилось недоразумение. Понял?

– Конечно, у меня в Афродизианске были куда хлеще эпизоды, не говоря уж об объятиях Электробабы после приличной дозы амфетаминов. Но там было потребление, а у нас чувства... Ты спасла меня, а я тебя. Мы жертвовали собой друг друга ради. Согласись, это дорогого стоит. А сейчас я начинаю войну против нитеплазменного демона и всего, что ему служит. Мы с тобой или победим вдвоем, или вдвоем проиграем. Но упрекнуть себя не в чем будет.

– Я не могу выбраться отсюда.

– Если я могу, значит, и ты тоже. Я тебе, считай, арестовал. Ты только подыгрывай мне.

Я накинул ей на плечи свой длинный санитарный халат и потянул за собой. В цехах никто пристального внимания на нас не обращал, но около выхода выстроился уже забор из старшего офицера службы безопасности и еще двух комбинашек. Я помахал своим полицейским удостоверением.

– Спокойно, коллеги. Обычное дело, я забираю эту даму.

– Стоп, лейтенант, – твердо стоял на пути комбинашка. – Что это еще за самоуправство, немедленно отпустите женщину.

– Не лейтенант, а господин начальник столичной полиции. С каких это пор полицейский лишился права задерживать подозреваемых?

– Где санкция на арест, подписанная прокурором?

– Эта дама не арестована, а задержана для выяснения обстоятельств получения ею травмы на срок до двенадцати часов. Пункт двенадцать-прим Устава префектурной полиции. Учи матчасть.

– Там говорится о чрезвычайных обстоятельствах, – упорствовал комбинашка и физиономия его напоминала пустое ведро.

– На срок до шести часов – для выяснения подозрительной личности – можно задерживать без всяких чрезвычайных обстоятельств. Документов-то у нее нет и имплантат возможно получен нелицензионный. Если уж читали Устав, то пробежали бы параграф до конца. А потом могу и объявить чрезвычайное положение на территории вашего завода. Потому что все его окрестности заросли патогенной микрофлорой. Кто занимается незаконной медицинской деятельностью? Я, что ли? И кто скрывает от проверок все помещения ниже пятого яруса? Может, там бюро интимных услуг?

По-моему, я переусердствовал с трепотней. Дуло его плазмобоя двинулось в мою сторону.

– Так, угроза оружием представителю власти. – Я скользнул вперед, падая на руки и подсекая ногами комбинашку. Он свалился на меня, и я из-под его "мышки" срезал бластером другого бойца охраны, который едва не попал из плазмобоя в мою башку – плазма впилась в пол возле левого глаза. Третий комбинашка стал стрелять второпях, но лишь высек искры и брызги из жирной спины своего командира, от того пошло столько пара и дыма, что я без труда замаскировался. И тут Шошана, используя костыль, сыграла своей нетравмированной ножкой ему по уху. Комбинашка, ударенный в ухо, укатился и больше не мешал.

– Спасибо, ты очень добра ко мне, – поблагодарил я подружку.

– Я чувствую, ты снова готов злоупотребить моей добротой.

А со стороны улицы к нам навстречу уже торопился эскадрон комбинашек в двадцать копыт.