Конечная остановка: Меркурий

А мне бы для начала вернуться назад. Расстояния до второго вездехода было двадцать метров, но я отсчитал все тридцать шагов и ничего не нашел. Когда ж успела испариться командирская машина с бортовым номером 20321? Мать мою Мамальфею за ногу – никаких вмятин на грунте, одна первородная труха. А, чуть не забыл – следы своих геройских мокроступов я тоже перестал различать. Но позвольте.

Заторопился я дальше, туда, где должен стоять третий вездеход. И опять пусто. Борт номер 81015 словно подвергся сухой возгонке. Плюс местность совершенно неузнаваемая, также как мордашки серийно клонированных шлюшек из потемок Афродизианска. Поземка, что ли, все выровняла? Какая к бесу поземка, даже уборщица со шваброй не смог бы так чисто замести. Пожалуй, у местности нет общего рисунка, она словно выложена из одинаковых квадратиков. Словно там и сям стоят зеркала и плодят отражения. Похоже, влип я в аномалию...

"Словно", "что ли", "похоже" и прочие вероятия, от которых сейчас только тошнит. А если без них, напрямки, если все как есть? В этом случае жизнь моя закончится полным поражением через пару часов. Да, прокладка у скафандра знатная – органическая, квазиживая, заботится о постоянной температуре, будто ей самой это надо. Впрочем, ей самой по воле изобретателей, это тоже требуется. Заодно она газы и, пардон, жидкости поглощает, вернее питается ими. В общем, мы с ней кооперируемся, взаимно удовлетворяя потребности.

Однако большую нужду в скафандре справлять запрещено, режим благоприятствования разве что поносу обеспечен. И замороженного кислорода у меня всего одна плитка, кто же знал, что надо запасаться.

Попробовал связаться со спутником-ретранслятором. И удалось, удалось! В. Зубов на связи... Но плохой, вредный В. Зубов. Он как будто бормочет чепуху спросонья. Родной начальник говорит, что никого он в Долину Вечного Отдыха не посылал и зачем такой-сякой разыгрываешь его без нужды!

После чего советует связаться с аварийной службой и отключается. Если это не происки предателя В. Зубова и не бред В. Зубова-наркомана, тогда надо признаться, что эфир занял В. Зубов не первой свежести, бесполезный, как будто двухдневной давности.

Включил я аварийный маячок и собрался помирать именно так, как давно уже спланировал.

Фильтр-насос начинает подсасывать из меркушиной атмосферы инертные газы, постепенно замещая убывающий процент кислорода – так, чтобы в один, надеюсь, прекрасный момент, мой дыхательный центр просто отключился. Анима же потихоньку творит «отходную», то есть стимулирует выпуск внутренних морфинов, от которых наступает предсмертный кайф.

Потом я перестал понимать, это мультик или мое затухающее воображение рисует само. Да только я с некой принцессой Амалией отправился верхом на больших золотистых стафилококках в далекий северный край, где большой, размером с полюс, простуженный колдун распускает на всю планету разумные ядовитые сопли. А потом они меня обложили со всех сторон и стали... Меня не стошнило лишь оттого, что принялся кто-то по моим щекам лупить. Тьфу, вовремя предсмертный бред оборвался.

Нашел себя уже внутри вездехода. Надо мной склонялся Мухин, жующий пенистую жвачку. Изо рта его стайками выскакивали пузырьки. Всегда запрещаю ему это делать, потому что противно.

– Слушай, Мухин, ты, во-первых, сполосни руки, прежде чем кого-то бить, а то жирные. Во-вторых, воли конечностям не давай, поскольку я твой вполне легитимный командир. В-третьих, где вы меня нашли и почему не торопились?

– Мы тебя и не искали, командир. В котелок, оставшийся от первого вездехода, лазали, но там только выпаренные наши ребята. Потом какой-то вихрь заметили. А когда разворачиваться стали, чуть на тебя не наехали. Твое тело безмолвное ровно на месте этой крутящейся дрисни и лежало. Мы все на колени попадали от благоговения.

Что из этого следует. Что я исчез, но ожил. Может, этот вихрь меня расчленил, а затем снова слепил? А если при этом пара деталей стала лишней или наоборот появилось что-то новенькое. Тот ли я, что был ранее? Могу ли я теперь доверять самому себе? Постойте, но и Медб К845 тоже исчез в похожем вихре.

Потрясения долго пережевываются, если жизнь в целом спокойная. А на беспокойном Меркурии одно и то же переживание долго жевать не придется.