Конечная остановка: Меркурий

Взял я в руки плазмобой, взвесил на руке – в обойме сорок боезарядов из металлического водорода, которые превратятся в снопы плазмы. На пояс повесил кобуру, туда сунул сквизер, тот самый, что человека превращает нейтронным пучком в квашню, на спину гразер пристроил, который неласковым гамма-излучением переводит любого меркурианца в свет и тепло. А за сапог сунул лазерный резак для быстрого превращения супостата в нарезанную колбасу. На шлеме закрепил ракетную установочку для пуляния ракет, наводящихся на тепло, свет, дыхание и выделение.

Пахан обитал на высоком месте, рядом с кибиткой жизнеобеспечения валялись обломки какой-то добывающей техники. Зато глиссер и вездеход были глянцево-новенькие, хорошей конструкции. А так называемый шериф, Анискин этот толстозадый, срочно развернулся у границ усадьбы и принялся накручивать спидометр обратно. Я оставил свой трактор чуть поодаль от кибитки – вдруг тут заминировано – стал обходить её и вдруг почувствовал напряжение в затылочной кости. Потом понял – тот сзади. Но оборачиваться было поздно. Как я так опростоволосился? Да, не зря он удостоен паханского звания.

– Правильно ты подумал, – послышался гнусавый голос в наушниках, – скидай весь свой арсенал. – Вряд ли он тебе еще понадобится.

Ну что ж, слушаю и повинуюсь, в противном случае шансов пообщаться вообще не останется.

– Кто такой? – гаркнули мне в уши.

– Неужто не догадываешься, Бугор? Представитель власти я. Лейтенант полиции из Скиапарелли, Терентий К123. За посягновение на жизнь и здоровье – расстрел двадцать раз подряд.

– Расстрел соленым огурцом. Знаешь, сколько я уже закопал в меркурианский мусор этих сраных представителей власти. И ничего, сам не кашляю. Ладно, мусор, пошли в дом.

– Уютно тут у тебя, не похоже на логовище злодея. – Внутри действительно было все чисто и справно как у какого-нибудь марсианского лавочника. Ни хабариков, приклеенных к потолку, ни пустой стеклотары из-под спиртного, как у паханов прежних времен. Ясно, что здесь авторитет меня грохать не будет, поэтому можно расслабиться.

Хозяин плеснул отдающей гелием шипучки и мне, и себе, не забывая удерживать мой живот в поле зрения своего бластера. А когда алкогольные пузырьки зароились у меня в башке, он поинтересовался:

– Чего ищешь, легавый, с шустротой достойной лучшего применения?

– Тех, кто раскурочил караван «Миража» на твоей, кстати, охотничьей территории.

– А ты, Терентий Инкубаторович, лучше бы не лез не свое дело. Побродил бы здесь для приличия, написал бы рапорт – и в кассу за зарплатой.

– Ты меня не за того принимаешь, Бугор. Я из «кротов», то есть копаю, пока живу.

– Пока живешь. Ведь это можно поправить.

И тут поправку сделал я. Мы сидели друг напротив друга. Иного выхода не было, да и похоже пахан давно зазнался. Ударил его каблуком по волосатому торсу, прямо под косточку, ту, что посередке. Я применил силу после того, как немного выдвинулся вперед на стуле и понял, что дотянусь до оппонента в рывке с места – если крепко ухвачусь руками за сидение. А вторым каблуком сыграл по его запястью, чтоб не захотелось ему воспользоваться пушчонкой. Потом подпрыгнул и сверху запаял торцом кулака в низкий лоб – блатной прием, но безотказный, если попасть. Пахан загремел назад, еще попробовал вскочить, но крепким апперкотом я свалил его с подметок. Затем поставил свой ботинок ему на волосатый кадык. Не пытки ради, а чтобы не пробовал больше гарцевать.

– Покажи-ка ручки, Бугор, – он повиновался, я же быстренько соединил его кисть с радиатором кондиционера хорошими титановыми наручниками. – Теперь ты весь вечер танцуешь с этим радиатором.

Тут какая-то бестия попыталась мне прыгнуть на холку, да только я успел встретить ее локтем, перехватил рукой и шмякнул об стенку. Это кибернетика на меня напала, киберкрыса с зубами из нержавейки и мышцами из электрорезины. Едва стихло возмущенное верещанье, из шкафа полезла какая-то буйно-патлатая голова, которую я чуть не оторвал. Однако, вовремя сообразил, что со мной хочет познакомится роботесса типа «баба-раба».

– Ты звал меня, господин? – томным, но заинтересованным голосом спросила она. – Какую из сорока известных мне позиций должна занять я, твоя раба?

– Сорок первую, закройся, – гаркнул я. – Это самая лучшая позиция для тебя вместе с твоим сраным господином.

Она спряталась с недовольным ворчанием: «Я все-таки машина высокого уровня для интеллектуальных, нормальных, анальных и орогенитальных сношений».

Бластер не годится для тонкой работы, поэтому я сходил в шлюз за сквизером, где оставил его хозяин, ныне ставший столь любезным.

– Так вот, Бугор, отбросить каблуки ты, наверное, не боишься. Но я поступлю не так, как ты хочешь. Я превращу всё, что у тебя ниже пояса, в сопли, а затем покину навсегда. И ты увидишь, как обойдутся с тобой даже твои приспешники.

– Не по закону, гражданин начальник, – прохрипел пахан.