Конечная остановка: Меркурий

– Слушай мою команду. Ничего не надо дергать. Вы не на работе. Просто положите ладони на дверь. У нее левый заряд. Поэтому очень мягко, нежно, почти мысленным усилием потяните ладони на себя, как будто к ним прилип листик тонкой бумаги.

Сотоварищи удивились, однако же в столь безвыходном для себя положении были безропотны. И мы успешно устранили очередной препон. Следующий коридор сворачивал через двадцать метров за угол. И тут... чу, кто-то переминается за углом. Я предупредил соратников, приложив ладонь ко рту.

За углом был выставлен охранник, спиной к двери типа диафрагма. Похоже, не человек, а нитеплазменный конвертант. А когда я выскочил из-за угла, то сразу осознал – видимая часть конвертанта ничего особого из себя не представляет. Его силовые линии сходится в фокусе, который куда ближе ко мне, чем сама фигура.

Я выстрелил из Мухинского плазмобоя в этот узел напряжения, и охранник расфокусировался, затрясся, растекся соплями в пространстве.

– Как так? – не смог удержать изумление Мухин.

– Видимое не всегда реально. И наоборот. Прошу, господа.

Оторвавшуюся от охранника руку приложили к чувствительной панели в центре двери-диафрагма. Она, как и полагается, открылась, а за ней было что-то вроде процедурного кабинета. Столик на колесиках со всякой медицинской мишурой. Господин в белом комбинезоне, вставляющий ампулу в шприц-пистолет. Наверное, врач-палач. Господин в форме прокуратуры с бумажкой в руках – ему, должно быть, поручили засвидетельствовать летальный исход. И Шошана в кресле, несколько смахивающем на гинекологическое, с мощными захватами на руках, ногах, шее и голове.

– Вот и ваш черед настал, голубчики, – удовлетворенно произнес я. Господину из прокуратуры, который пытался боксировать, я просто вмазал ботинком по тестикулам. Врачу-палачу провел апперкот, поэтому он свалился на свой столик и покатился на нем в угол. Мухин же быстренько разомкнул захваты, держащие Шошану.

– Впервой такую фемку вижу. И, наверное, в последний раз, – отметил Муха. После чего все положительные – как мне кажется – персонажи двинулись вперед. Трое полицейских в форме, лейтенант-расстрига в полосатом костюмчике смертника и фем в рубашке на голое тело.

25

У ангара полицейского управления стояло ментов человек двадцать и еще с десяток прочих лиц. Среди прочих я увидел изобретателя нитеплазменного детектора Викентия с сынишкой…

Мухин попросил меня помолчать пару минут и сам закатил такую речугу, какую я от него не ожидал. Раньше-то он мастер был рассуждать разве что, как заживет на пенсии, выращивая грибы в марсианских тоннелях, долго и нудно, так что уши увядали. Сейчас кратко и энергично изобразил из меня великого воина, почти святого, единственно знающего, как уконтрапупить нитеплазму, за что корпоратократы из «Комбинации» и «Миражи» злодейски сговорились меня лишить жизни.

Не знаю, все ли Мухину поверили, но когда кое-кто в толпе подвинулся, освобождая мне дорогу, остальные не стали упорствовать и расступились. Хотя, повторяю, к этому моменту нервы, аксоны и ганглии были у всех на взводе.

И я, встав на ящик, провел импровизированный митинг.

– Братки, господа и товарищи. Посмотрите на меня, я не самоубийца и отнюдь не законченный придурок .Однако я рискую, когда нет других вариантов. Мы все готовы рискнуть, если нам угрожает верная хана. Вы все слыхали о том, что творилось в аномальных зонах. Так вот, это были лишь цветочки. Теперь аномальная зона – вся планета. Я и моя подружка – она красивая, правда? – мы единственные среди собравшихся, кто съел собаку на этом деле. К чему веду, пора с Меркурия удирать. Иначе нет шансов дожить до получки.

– Я за лейтенантом, – высказалось доверенное лицо, то есть Мухин, следом, в краткосрочном референдуме, посыпались новые "да". В итоге, все почли за лучшее забраться в оставшиеся два коптера. В последний момент запрыгнули на борт и Терентий-Младший со своей женушкой Спецслужбой, точнее записались они в жировую ткань одного упитанного инфо-контрабандиста, в его липосомы, которые с помощью наноманипуляций были переделаны в цепочки мемоцитов стандартной емкостью в один гигабайт.

Вот створки внешнего шлюза разошлись, и коптеры стали взмывать вверх. Я сидел рядом с пилотом в первой машине. Шошана – во второй. А когда поднялись метров на триста, вертикальная скорость начала по-быстрому падать, хотя пилоты давили на дроссель, выжимая из моторов все большая мощность.

А еще стало заметно, как Скиапарелли целиком стал проседать в какую-то воронку.

– Жать на газ не стоит, – сообщил я пилотам. – Демон питается той энергией, которую мы тратим. – Снижайтесь помаленьку и двигайтесь вдоль склона.

Линия горизонта стала напоминать горлышко опрокинутого кувшина. Поверхность замкнулась со всех сторон, и с боков, и сверху. Спектральный анализатор показывал, что эта странная твердь ничего не излучает и не отражает, зато лихо поглощает волны во всех диапазонах.