Конечная остановка (СИ)

Она вальяжно подошла к нам и вытащила тарелку у меня из-под носа, принявшись поедать заработанный моим трудом ужин.

— Эй! — Крикнул я. — Тебя мама с папой вежливости учили?!

— Скажи мне, Семён, — Двачевская оторвалась от трапезы — У вас конфеты сегодня пропали?

— Вроде нет, — ведь действительно, Ульянка вела себя тихо.

— Вот и всё, — девочка вновь вернулась к еде. — Не бухти тогда.

Когда Алиса закончила с поеданием моей еды, она удовлетворённо откинулась на спинку стула и закинула ноги на стол. Нет, я, конечно, всё понимаю: образ бунтарки, бой с системой, но это уже перебор.

— Между прочим, я эти столы сегодня лично до блеска тёр.

— Ага, — ковыряясь в зубах, кивнула Двачевская. — Что, так и будем тухнуть?

— А что ты предлагаешь?

— Ну не знаю, — Она пожала плечами. — Давайте сыграем во что-нибудь?

— Могу за домино сходить, — отозвалась Лена.

— Да уж, — Алиса закатила глаза. — Вижу, ребят, веселье у вас намечается.

Двачевская щёлкнула пальцами и вытащила из нагрудного кармана колоду карт, они выглядели, мягко сказать, староватыми: помятые, местами порванные и, скорее всего, на сто рядов меченые. Алиса бросила их на стол и предложила:

— Давайте в дурака хоть сыграем.

— На что? — Карты с Двачевской — не лучшая идея.

— На интерес, может? — Испуганно подала голос Лена.

— Не-е-ет, — с улыбкой протянула пионерка. — На раздевание давайте.

— Здесь? — Я окинул взглядом столовую.

— Что тут такого? — Алиса развела руками. — Или боишься?

— Раздавай, — не подумав, ляпнул я.

Партия шла не лучшим образом, Лена постоянно выдавала себя, карты держала как попало, потому все их было видно. Я старался ей подыгрывать, но это лишь усугубляло положение. Через две игры, она уже сидела без туфель и без галстука, если бы не подоспевшая на помощь вожатая…

— Ребята, как дежурство?

Ольга Дмитриевна приближалась к нам с довольной ухмылкой, видать, радуется своему остроумию и моим страданиям. Если бы меня забросило не в пионерлагерь, а в какой-нибудь концентрационный лагерь времён второй мировой, то наша вожатая отлично подошла на роль какого-нибудь Йозефа Менгеле*.

— Алиса? — Девушка удивилась, увидев Двачевскую. — А ты что тут делаешь?

— Я им помогала, — пионерка ехидно ухмыльнулась. — Ничего без меня не могут.

— Правда? — Вожатая перевела взгляд на меня.

— Чистейшая, — прошипел я сквозь зубы. — Не знаю, что бы мы делали, если б не Алиса.

На лице вожатой застыло неподдельное удивление, которое позднее сменилось гордостью, она приподняла подбородок и, положив руку на плечо Алисе, заговорила:

— Если мы из Алисы сделали настоящую пионерку, то и из тебя Семён наверняка сделаем!

Я аж поперхнулся, услышав такие слова. Руки требовали прямо сейчас придушить Двачевскую, которая зажимала рот, чтобы не заржать на всю столовую.

«То есть эта женщина считает, что из Алисы пионер лучше, чем из меня?!».

— Ладно, порадовали вы меня, — Ольга Дмитриевна перевела взгляд на Лену. — Леночка, пойдём со мной, ты мне ненадолго нужна.

— Конечно, — девочка покорно кивнула головой, надела чешки и галстук и поплелась за вожатой.

Когда вожатая и Лена скрылись за дверью, раздался сумасшедший хохот Алисы, лицо у неё покраснело, на глаза выступили слёзы, она из последних сил держалась, чтобы не свалиться со стула.

Я же, в свою очередь, сердито на неё смотрел. Мне так и хотелось её ударить, но неписанный кодекс чести и нежелание бегать от неё по столовой остановили меня.

— Жаль, что Ленка ушла, — Двачевская теперь перестала ржать.

— С чего бы вдруг тебе жаль?

— А тебе нет, что ли? — Алиса хитро прищурилась. — Не лукавь, ты хочешь увидеть её без одежды.

— Между прочим, я видел, — хмыкнул я. — Ты сама была к этому причастна. Помнишь?

— Ах… Да, — девочка погрустнела. — Конечно.

Вообще я давно заметил, что Алиса всячески пытается забыть произошедшие с нами в лесу: она никогда не интересовалась принесёнными оттуда дневниками, картами, на вопросы отвечала неохотно. Двачевская постоянно замыкалась в себе, когда разговор заходил о НИИ или заброшенной деревне, по возможности и вовсе переводила разговор на другую тему.

— Ты ещё хочешь партию? — Вернулась в обычное состояние Алиса.

— Не особо горю желанием.

— Тогда идём, чего тут сидеть? — Она поднялась со стула и направилась прямиком к выходу, я пошел за ней.

***

День клонился к вечеру: солнце отбрасывало яркие оранжевые лучи, природа понемногу стихала, птицы пели тише, цикады заняли их место и заполнили царящее безмолвие своим стрекотом. Когда смотришь на всё это и вспоминаешь, что через несколько лет Боря Ельцин будет говорить о «Сером и загнивающем тоталитаризме», понимаешь, что всё это наглая ложь и ничего такого, чем нас пугали с экранов телевизоров: ни тощих голодных детей, ни расстрелов под настроение, ни жуткого дефицита, нет

— Ты сейчас куда? — Тихо спросила Алиса.

— К Ольге Дмитриевне, Лену ждать.

— А, ясно, — Двачевская опустила взгляд. — До встречи тогда.

— До встречи…