Конечная остановка (СИ)

Она опустила голову вниз и медленно зашагала в сторону своего жилища, я ещё долго наблюдал за удаляющимся силуэтом, который понемногу растворился в ночной темноте. Кажется, Ольга Дмитриевна сильно расстроила Лену, и это злило меня больше всего.

«Какое она имеет право так говорить?! — Я ушёл в подсознательный монолог. — Какое ей дело до наших отношений?!».

Неторопливо, я поплёлся в сторону своего домика. Стояла тишина, лишь изредка её нарушали пресловутые цикады или редкое щебетание ночных птиц, ночь в «Совёнке» всегда была необычной, но сегодня она какая-то пугающе тихая.

Добравшись до дома, я обнаружил, что в нём всё ещё горит свет, шторы задёрнуты. Обычно в такое время вожатая гонит меня спать, но сегодня она что-то засиделась.

«Что ж, вот и поговорим».

Я буднично открыл дверь и ввалился в домик, Ольга Дмитриевна стояла у зеркала и расчёсывала мокрые волосы, её вечерние платье, аккуратно сложенное, лежало на кровати, туфли на высоком каблуке находились под ней.

Лицо вожатой светилось, она что-то напевала себе под нос и даже не сразу заметила мой приход, но когда всё же увидела меня, то лишь обыденно спросила:

— Сём, а где ты был?

— Отдыхал, — грубовато ответил я. — Вы, я вижу, тоже.

— Ты чего такой расстроенный? — Вожатая повернулась ко мне. — Что-то случилось?

— Да, случилось, — снова огрызнулся я. — По вашей вине случилось!

— Сёма, ты чего? — Я ввёл Ольгу Дмитриевну в ступор. — Если ты из-за дежурства…

Я нервно скинул обувь, снял галстук и уселся на кровать, приложив руки к лицу.

— Да причём тут дежурство? — В голосе проскользнула нота обиды. — Вы что Лене наговорили?

— А что я наговорила? — Девушка включила дурочку.

— Вы зачем ей сказали, что мы больше не увидимся?

— Но ведь это правда, — она села напротив меня. — Вы живёте далеко, в разных городах, через год станете комсомольцами и в лагерь не приедете.

— Нельзя говорить людям такое! — Вскипел я. — Особенно Лене, особенно сейчас!

— Не кричи на меня, Семён! — Насупилась вожатая. — Или ты не хочешь стать…

— Да хватит вам! — Поднялся я с кровати. — Самим-то не надоело одно и то же повторять?

— Ты… — Девушка потупилась. — Ты как со мной разговариваешь?!

— Если бы я вам сказал, что вы больше никогда не увидите Александра Евгеньевича?! — Я бросил взгляд на пустую упаковку шоколада и распитую бутылку шампанского. — Вам было бы приятно?

— Он очень хороший мужчина, он меня… Нас не бросит, — Ольга Дмитриевна явно смутилась.

— Он в первую очередь чекист, — заявил я. — И в любой момент может пропасть.

Девушка помрачнела и опустилась на кровать, кажется, она и сама всё понимала, но так не хотела терять авторитет, что готова была стоять на своём до последнего. Вожатая бросила на меня слегка печальный взгляд и тихо ответила:

— Извини, Семён, мне правда не стоило говорить этого Лене, — вожатая тяжело вздохнула. — Просто вы с ней так сблизились и, если ты пропадёшь, она может сделать что-то плохое.

— Меня очень трогает ваша забота, — я сел рядом. — Но, пожалуйста, не нужно больше лезть в наши отношения.

— Хорошо, — слегка улыбнулась. — Больше не буду. Честное комсомольское.

— А сейчас я что-то утомился, — я разлёгся на кровати. — Давайте спать.

— Конечно.

Вожатая погасила свет, и домик погрузился в темноту. Глаза начали медленно закрываться, сон всё плотнее закутывал сознание, и, в конце концов, полностью отключил его…

Комментарий к Глава I

*Йозеф Менгеле — немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны.

========== Глава II ==========

Утром я проснулся от того, что Ольга Дмитриевна трясла меня за плечо. Я демонстративно делал вид, что сплю, но вожатая в это не верила и стояла на своём до последнего:

— Вставай, Семён, — беспрестанно повторяла она. — Семён, вставай!

В конце концов, мне пришлось открыть глаза, в которые тут же ударил яркий утренний свет. Надо мной склонилось нечёткое очертание вожатой, которое стремительно приобретало качество, и вскоре я смог разглядеть её лицо.

— Скоро линейка, Семён, давай поднимайся.

— Да мне Лена всё передаст, — я снова укутался в одеяло.

— Ну уж нет! – Рассердилась Ольга Дмитриевна. – Давай поднимайся, иначе ещё раз будешь дежурить!

Ещё один день в столовой я бы не пережил, потому, недовольно бурча себе под нос, поднялся с кровати и начал одеваться. Ольга Дмитриевна вновь прихорашивалась — видно, Коршаков должен был зайти и сегодня.

«У него, что, дел поважнее нет? — Проскользнуло в голове. – Или он отпуск взял?».

Спрашивать этого у вожатой я, конечно же, не стал, и, одевшись, отправился к умывальникам. Время было довольно раннее, но лагерь уже проснулся и вовсю готовился к предстоящим танцам: кто-то таскал колонки на площадь, кто-то микрофон, некоторые развешивали гирлянды по веткам деревьев. Всё так же, как и в прошлый раз.

— Что это значит «не пойдёшь»!? — Послышался рассерженный голос со стороны умывальников.

— Да не умею я танцевать, - голоса были до боли знакомые.

— Ты будешь танцевать и точка!