Конечная Остановка (СИ)

К тому часу основательно завечерело, дождь перестал.

Тогда же, посовещавшись, постановили поскорее отправить Вольгу Сведкович в Минск деликатно наблюдать за неназванными подозреваемыми, пособниками и обвиняемыми общественностью в преступных деяниях. Поэтому перед пройдошливыми журналистами светиться Ольге здесь отнюдь незачем.

Но до того путем продажи во благо переоформить «ладу-калину» на Татьяну Бельскую. Как ни рулить, однак ездить по Киеву с российскими номерами чревато патриотическими эксцессами со стороны обиженных экспансивных киевлян. Зачем страдать-то частной собственности из-за великодержавной москальской украинофобии и межнациональных трений?

Тана определенно предпочла бы разъезжать на собственном «туареге», покинутом в Минске, но сбереженном в неприкосновенности ее секретарем по особым поручениям. Потому с проблемой доставки машины в Киев надо бы разобраться Вольге в скором будущем. Между прочих дел, Тана особо возложила на нее некоторые другие конфиденциальные задания.

Ко всему прочему, не разглашаемому до поры до времени, официально отпуск у Вольги Сведкович заканчивается. Со следующего понедельника ей надлежит вернуться на корпоративную службу в совете директоров семейно-брачной консультации «Совет да любовь».

«Мои оргвыводы, как гендиректора фирмы, последуют в хорошо подготовленном порядке. Ждите на месте, если вам что-то не подскажет анально…»

Тану отличным образом устраивает, что главным организатором побега публично представлен Евген Печанский, поддержанный никому не ведомыми таинственными покровителями и могучими друзьями на воле. Между тем ей, Тане Бельской, уготована небольшая, но драматическая роль непроизвольной хрупкой жертвы, помимо воли угодившей случайно в жернова большой политики и уголовных разбирательств трансъевропейского наркотрафика.

«Не х… монументально маячить на конкуре! У меня свои конные разборки и терки, не в лобок, так по лбу!»

Как только Лев Шабревич подтвердил ее неистовые тюремные подозрения и ненавистные семейственные предположения, Тана приступила отныне спокойно, как ей сейчас представляется, расчетливо размышлять о будущем. Какие ни взять, радужные надежды, вольные и невольные, легкомысленные чувства освобождения, обретения свободы сошли на нет. Незаметно рассеялись, улетучились как не бывало, испарились неощутимо. Зато на первый план осязаемо вышли исключительно деловые соображения и прагматические мотивы.

Что делать сегодня и завтра, ей кажется, она утвердительно знает, отдает в себе в том полный отчет. Однако, как быть после, куда деваться послезавтра, практически исполнив все намеченное, ей следовало бы прежде обдумать и предрешить заранее. «Манду не растопыривая почем зря…»

Предположим, с тем же гендерным бизнесом она четко сумеет провернуться и обустроиться в Киеве. Здесь ей развернуться куда как удобнее и перспективнее, чем в антизападной Москве. Не сравнивая уж с совковым Минском. Европейские и американские партнеры персонально с ней по-прежнему предпочитают вести разнообразные филантропические дела. Письма в поддержку вон имеются в большом количестве, - между делом раздумывала Тана, последовательно составляя формальные благодарственные ответы по электронной почте. «Давно было пора это сделать».

Кое-какие деньги на первоначальное обзаведение у нее покуда есть. Права распоряжения банковскими счетами в Вильнюсе она никому не передавала. Плюс налом и кредитным безналом оперативный фонд, к которому имеет доступ лишь она сама и Ольга Сведкович.

Над приемлемым планом, как переправить сюда в Киев дочь Елизавету, не зря Тана хорошенько поразмыслила по дороге из России на Украину. «Разделенная и неполная семья бесповоротно к е...ням собачьим!»

Ничто и никто, по всей видимости, не создают ей непреодолимых препон, чтобы по-новому перевернуть, опять раскрутить тот еще гендерный бизнес и сопутствующую ему диверсификацию гласной тут, негласной деятельности. Притом в новых наилучших условиях и привходящих обстоятельствах. Но вот стоит ли всем этим и тем заново рутинно заморачиваться на несколько долгих лет?

«А жизнь-то утекает, не за горами, йе… бальзаковский возраст… Ни в кутницу, ни в Красную армию!..

Хотя интересные мальцы имеют-таки место быть рядом. Искать на стороне не приходиться, оба свои, ближние есть и суть… Ничего вроде бы не мешает обоих проверить в деле и в постели на трали-вали, дили-дили. Плюс кадровый многоженец Лева, теперь без Альбины, как встарь ай не прочь разводить шуры-муры и адюльтер. Что в лобок, что по лбу сталому брачному аферисту…»

Проводив Льва Шабревича в Киев, куда его повезла племянница Инесса, они втроем: Змитер, Тана, Евген - с компьютерами в беспроводной сети вай-фай портативно устроились в саду в беседке. Засели, не сговариваясь, за столом с горящей спиралью, отпугивающей комаров да прочую летучую насекомую мерзость. По-свойски и по-дружески они нынче могут обойтись без лишних разговоров. Если у каждого найдется, о чем молчаливо подумать, поразмышлять на сон грядущий. О будущем, не забывая прошлого. В общем и в частном. Так-то и так-то.