Конечная Остановка (СИ)

Со всем тем они втроем вдруг внутри самих себя ощутили, что теперь-то пребывают в совершенно иностранном пространстве-времени. Словно в другом мире, в философском инобытии по Гегелю. Если уж Вселенная космогонически та же самая спустя миллиарды лет по свершении Большого Взрыва, то вселенная в строчных буквах людского жития для них нераздельно другая. Она вовсе не совпадает с той, обретающейся где-то по другую сторону межгосударственной границы на севере. Извне географически, пожалуйста, рядом, но во внутренней сущности неизмеримо, космически далеко во внешней и внутренней человеческой политике.

«Здесь нам Европа… И континентально, и политически… ажно стоит провести новую разделительную линию лорда Керзона к северу и к востоку от Киева…»

Быть может, без времени внезапно, возможно, некоторым образом постепенно к ним троим пришло общее, слитное понимание, какое вряд ли допустимо выразить в произнесенных словах. Но лишь в неизреченных мыслях оно иногда становится разумением. Прошедшее-то в их частном человеческом случае определенно закончилось и погребено на погосте минувшего. Тем временем предопределенное обобщенное грядущее продолжается. Всякая настоящая жизнь есть продлеваемое будущее для всех. А ее конечная противоположность суть смерть, тлен и прах. То есть кому-то одному или по раздельности достается омертвелое прошлое, которое так или иначе скончалось.

Общего непротиворечивого прошлого в природе человека никогда не было и не может такового быть. В то же время будущее согласительно предполагается одно на всех, или же оно предположительно объединяет нескольких близких друг другу людей.

Прошлое, отношение к прошедшему всегда разделяют, разъединяют, раскалывают, сеют рознь и раздоры. Но предполагаемое будущее чаще всего соединяет и сплачивает ближние и дальние людские сообщества, племена, народы, страны. В разрозненном прошлом, от расколотого прошедшего времени достается каждому по-особому. В едином будущем всем предстоит быть вместе. И людям, и народам. В одно нераздельное и солидарное целое объединяться возможно лишь во имя будущей жизни.

Тот, кто тщетно ищет единства в прошлом, считай, не упокоенный дурной покойник. Он - живой труп или оживший мертвяк-зомби, нечеловеческими некрофильскими заклинаниями поднимающий из могилы прочих ненужных и чуждых всем живым мертвецов вместо собственных похорон…

В противоречие журналистскому опыту Змитер Дымкин не пробовал хоть как-то виртуально и системно оформить своечастные несвязные мысли о прошлом и будущем. «Все-таки не для печати, не для друку…Буквицы не просто буквы…»

Потому он не удивился, когда на высоте Владимирской горки Евген Печанский будто бы ни с того ни с сего высказался вслух очень созвучно его размышлениям:

- С течением веков минувшее и упокоившиеся пращуры умнее никак не становятся. Они по-прежнему остаются такими же глупыми и недоразвитыми. Смотрят-таки на левый восточный берег вместо правого.

А Тана Бельская добавила, сказанула в том же, пускай несколько непечатном, ключе:

- Историческая мертвечина, от п… и выше! Погнали, мальцы, в нашу Дарницу! Будьмо там себе, хочу вам сказать, Западную Европу налаживать!..

- Кому налево, а нам за Днепром разом направо, спадарство и панове, - подытожил Евген.

А Змитер с ним и с Таной молча и уверенно согласился: «Разом, так разом, не врозь. Come together^[6] - музыкальная классика!»

Евген не меньше Змитера испытывал смешанные чувства прощания с безвозвратным прошлым, приветствуя наступающее или уже вплотную подступившее будущее.

«В шерсть и против шерсти - водораздел, два берега, которым никак не сойтись. Иначе не будет реки, коли не различать правое и левое, Инь и Янь, мужское и женское начала…»

Впервые Евген тут посмотрел на Тану с откровенным и сокровенным мужским интересом. Оглядел, соразмерил ее ладные обводы, рост, стать, бедра, тонкую талию, бюст, несомненно, третьего номера без тряпичных ухищрений, миловидные черты лица. По достоинству оценил умение одеваться, искусные навыки пользования косметикой, неустанные заботы о лице и фигуре.

Однак на первый взгляд, и пристально на второй-третий, намного больше ему приглянулись ее поистине рациональная по-мужски домовитость; достоверно, прагматическая рачительность в домашней жизнедеятельности.

«Без малейших вам бабского пофигизма, затрапезности, безалаберности и бездумной бестолочи!»

Здесь и сейчас Евген подумал, и это ему пришлось по душе и по сердцу: что-что, но для Таны ее дом, жилье, окружение есть бизнес. И в этаком бизнесе, чем бы она и ни занималась, эта молодая эффектная женщина осмысленно ведет себя по-домашнему, практично обустраивая быт на собственный лад. Вероятно, как в будни, так и в праздники.

Достаточно глянуть, как она оптимизировано, быстренько, не без чуткой женской интуиции распорядилась, почти управилась с интерьером четырехкомнатной квартиры в Дарнице. Никто и прекословить не подумал, когда она своевольно расселила соратников по их комнатам.