Конечная станция – Эдем

Первый слог здорово походил на последний, оставалось вспомнить, сколько вообще слогов. И половина букв звучала как-то иначе.

– Послушайте… хм… А вы не хотите обменять вот это всё на… ну, на что-то другое? На что-то более короткое и…

О чёрт. Чёрт!

– На другую фамилию, – очень серьёзно уточнила она. Однако я видел, что её глаза смеялись, и это придало мне сил.

– Ну, например… да.

– «Коллер»?

– Вообще-то меня зовут не Коллер, – признался я.

– А как?

Я назвал своё настоящее имя.

– Ох, – сказала она. – Это очень типично.

– Ладно. Забудьте.

В самом деле, идиотская мысль. На конкурсе идиотов меня бы объявили пожизненным номинантом  и в конце концов вручили утешительный приз «Тупое мазло». А фельдфебель Вугемюллер подарил бы от себя орденский знак и ленту «За боевые заслуги».

– С другой стороны, – сказала она. – Это звучит солидно и… рассудительно. Словно жена академика. Афрани Краузе. Фрау Краузе. Я никогда об этом не думала, Эрих. Но я обещаю, что я подумаю.

Мы смотрели на сверкающий лес и всё расплывалось перед глазами. Чёрное пятно на периферии зрения никуда не исчезло, но дальше зеленели поля, и дорога, делая крюк, уводила к жилым поселениям, звавшимся Амт-Нойвеге. Отставной путеец Йозеф Мауэр торопливо прошёлся по насыпи. Он суетливо шарил в карманах халата, видимо в надежде найти крошку хлеба или, может быть, спички, прокашлялся, а потом, сипя горлом, полез на смотровую площадку.

Спустя пять минут раздался его зычный крик:

– Едут! Слышите, Коллер? Еду-у-ут!

– Слышу.

Я поднёс к глазам армейский бинокль.

Он опять не ошибся. От подножия склона по восходящей кривой двигалась длинная кавалькада. Я насчитал две машины с проблесковыми маячками и пять белых фургонов, вслед за которыми полз жёлтый автобус, яркий, как лакированный жук. Вереницу замыкала машина, которую я сразу узнал. Это был черничный «Фольц» с перекрашенной левой дверцей, принадлежащий Йену. Мне даже показалось, что я различаю водителя. Его мятый костюм и небрежно отглаженный галстук с поперечной булавкой, которую обязательно носят разведчики.

Что же до меня, то я с лихвой наигрался в индейцев.

Полли застонал и перекатил голову. Мы посмотрели на него, и старушка поправила плащ, так, чтобы висок не ударился о железо. «Никаких мудацких гостей», – вспомнил я. И почувствовал, как к моему боку прижалось что-то мягкое, тёплое, шелковистое…

– Страна не резиновая, – шепнула Афрани.

– Конечно, – согласился я, обнимая её за плечи. – Но если сесть прямее и не толкаться, то каждому из нас найдётся место.