Конечно, это не любовь (СИ)

На самом деле, ей бы очень хотелось разозлиться на Шерлока. Как знать, напиши он про змей в письме, она смогла бы прийти к тем же выводам на два месяца раньше. Но она понимала, что он вовсе не должен был ничего отгадывать. Она не обращалась к нему за помощью, не предоставила все факты.

— Гермиона! — раздался позади нее жизнерадостный голос. Она повернулась и, увидев спешащего к ней Рона, почему-то смутилась.

Выйдя из Больничного крыла, она тут же побежала к друзьям, бросилась на шею Гарри, пытаясь передать хотя бы каплю радости от того, что все закончилось, а потом замерла, так и не сумев обнять Рона.

— О, — сказала она, — привет.

— Мы ждем только тебя. Давай скорее, пора занимать место в карете.

Она поднялась с травы и сказала:

— Да, точно.

Рон, не заметив ее неловкости, поспешил к замку, и она последовала за ним, отвлекаясь от мыслей о собственной глупости и переходя к мыслям о своем странном поведении. В конце концов, это же Рон Уизли! Почему она может смущаться от его слов, присутствия, да от чего угодно? Рон — это просто Рон, рыжий, наивный и бестолковый мальчишка.

До конца поездки она пребывала в задумчивости, но на платформе опомнилась, еще раз записала телефонный номер Гарри, потребовала, чтобы и он, и Рон писали ей как можно чаще и с радостью бросилась на шею папе.

— Привет, милая! — рассмеялся он и крепко ее прижал к себе, а потом серьезно сказал: — ты все расскажешь нам с мамой. Будь это в моих силах, я обязательно приехал бы сразу, как только получил письмо от твоего декана.

— Уже все хорошо, — заверила она его и со стыдом поняла, что даже и не задумалась о том, как пережили ее родители сообщение о том, что она стала жертвой неведомого монстра и окаменела. — Я все расскажу, обещаю.

Они действительно разговаривали с мамой и папой весь вечер — она без утайки поведала и о нападениях, и о том, как Гарри и Рон всех спасли.

— Бог мой! — воскликнула мама в конце ее рассказа и схватилась за сердце. — Гермиона, я не могу поверить… Уилл, мы совершили ошибку, нельзя было…

Папа нахмурился, вздохнул и сказал:

— Не надо, дорогая. Гермиона — волшебница, и нам придется как-то с этим жить. И с тем, что ей угрожает большая опасность, чем сломанная во время спортивной игры нога, тоже.

Гермиона шмыгнула носом, не зная, что сказать.

— Но я надеюсь, что на этом приключения закончатся, — продолжил папа твердо. — Ты и твои друзья… Гермиона, детка, прости меня за эти слова, но вы как будто нарываетесь на неприятности.

— Папа, это не так! — живо воскликнула Гермиона, но тут же замолчала под строгим взглядом отца.

— В прошлом году я тебя кое о чем спросил. Помнишь?

Гермиона кивнула.

— И мы с тобой, кажется, пришли к общему выводу.

Она снова кивнула.

— Тогда почему ты снова совершила ту же ошибку?

— Уилл! — осуждающе произнесла мама, заметив, что по щекам Гермионы покатились слезы.

— Нет, не прерывай меня. Я смирился с тем, что не смогу контролировать твою жизнь, что не сумею защитить от обидчиков, что ты будешь жить в мире, отличном от нашего. Но остаюсь твоим отцом, Гермиона, и мне бы хотелось, чтобы ты чуть больше прислушивалась к моим советам. Достаточно приключений, хорошо?

Гермиона кивнула в третий раз и оказалась в маминых объятиях. Мама тоже плакала — видимо, от облегчения.

— Хватит сырость разводить, — проворчал папа. — Спать, девочки.

Гермиона рассмеялась, стерла слезы и действительно отправилась спать. В ее комнате все было так же, как перед отъездом, даже накопившуюся пыль мама, видимо, стерла. И только одно ее удивило — окно было чуть приоткрыто, а мама редко открывала окна на втором этаже, чтобы не запускать в спальни насекомых. Впрочем, возможно, в комнате было слишком душно. Она прикрыла створку, опустила шпингалет и отправилась в душ.

А вернувшись, застала невероятную картину. Окно снова было открыто, а на ее кровати сидел, поджав под себя ноги и уткнувшись в учебник по зельеварению (совершенно точно до того лежавший в ее чемодане!), Шерлок.

За год он, похоже, вытянулся (насколько можно было судить, пока он сидел в такой позе), однозначно похудел (хотя куда уж больше, и так, по словам ее мамы, напоминал скелет) и сильно оброс — ранее коротко подстриженные волосы теперь низко спускались на лоб и прикрывали верхнюю часть ушей.

Гермиона закрыла дверь, и тихий стук отвлек его. Он поднял голову от книги и махнул рукой:

— Привет!

Гермиона хотела задать ему сразу два вопроса: «Как ты сюда попал?» и «Что ты здесь делаешь?», но вместо этого ответила:

— Привет. Это моя кровать, так что слезь, пожалуйста.

Он пожал плечами и без колебаний пересел на пол, однако книгу забрал с собой.

— Увлекательно, — заметил он, — только никакой систематизации. У вас слабая научная база и мало теории. Уверен, тупицы на ваших уроках регулярно получают то взрывоопасную смесь, то кислоту.

— Это точно, — хмыкнула Гермиона, занимая свое законное место на кровати, — что ни занятие, так либо расплавившийся, либо взорвавшийся котел. Профессор Снейп приходит в ярость, — заметила она, а потом без перехода добавила: — Шерлок, я страшно рада тебя видеть!