Конечно, это не любовь (СИ)

— Да, разумеется, — согласился он, а потом захлопнул книгу, отложил ее в сторону, ухватил себя за подбородок и спросил: — итак, ты нашла преступника?

Гермиона помрачнела и во второй раз за день пересказала всю историю, только теперь не опускала жутковатых подробностей вроде крови на стенах или жутких желтых змеиных глаз. А потом заметила с упреком:

— Между прочим, если бы не твоя игра в «Найди подсказку», я не превращалась бы в статую!

— Теперь тебе придется признать, что я умнее, — торжествующе сказал он. — И когда ты догадалась про змею?

Гермиона не умела врать, поэтому честно ответила:

— Когда нашла бумажку.

Шерлок подскочил со своего места и издал радостный клич, а потом резко осекся и покраснел. Гермиона поняла, что клич наверняка слышали родители, и тоже покраснела.

— Ненавижу полоть сорняки, — шепотом сказал Шерлок и быстро скрылся за окном. Гермиона закрыла створку и вернулась на кровать, схватила первую же книгу и уткнулась в нее. Не прошло и минуты, как в комнату постучали, и вошла мама.

— Ты в порядке, дорогая? — спросила она, внимательно осматриваясь.

— Да, все хорошо! — улыбнулась Гермиона и махнула книгой.

— Тогда спокойной ночи.

Мама вышла, и вскоре Гермиона увидела, как, словно по волшебству, поднимается опущенный шпингалет — Шерлок вернулся.

— Как? — тут же шепотом просила она.

— Проволока и магнит, — отмахнулся он, — простой фокус.

Гермиона засмеялась:

— Позер.

Шерлок махнул рукой и снова уселся на пол. Они болтали до середины ночи, пока не заснули: Гермиона — на кровати, но сидя, Шерлок — на полу, прислонившись спиной к стене.

Следующий день ознаменовался сразу тремя событиями.

Первое произошло рано утром — миссис Холмс обнаружила, что младший сын не ночует дома, и, в результате, их разбудила целая родительская делегация. Досталось обоим — Шерлоку теперь снова предстояло полоть клумбы, а Гермионе — до конца недели мыть вечерами посуду.

Второе, для разнообразия, было радостным — мама с папой сообщили, что этим летом они все вместе проведут две недели во Франции, а потом мама, немного поколебавшись, добавила, что уже условилась с миссис Холмс, что Шерлок поедет с ними. Обида на наказание была забыта — ради такой возможности Гермиона была готова перемыть сколько угодно посуды. Она давно мечтала побывать во Франции, еще когда в младшей школе учила французский. Ее привлекали и сады Версаля, и Лувр, и собор Нотр-Дам-де-Пари, и Гревская площадь… Кроме того, она знала, что во Франции очень большая магическая община, в Париже есть аналог Косой аллеи — волшебный торговый квартал. А еще можно будет попробовать попасть в Национальную библиотеку и, возможно, узнать что-то новое об истории волшебной Франции. И, конечно, она была счастлива, что Шерлок поедет с ними — во-первых, она по нему очень соскучилась, во-вторых, с ним ее чаще будут отпускать гулять без присмотра, а в-третьих… «В-третьих» было не очень хорошим и совсем не гриффиндорским: Гермиона знала, что в школе Шерлок учил немецкий, а значит, она будет его проводником и переводчиком во Франции и сможет доказать, что он отнюдь не во всем самый умный.

Третье же событие было непосредственно связано с первым. Вечером к ней в комнату пришла мама. У нее было очень серьезное и даже как будто взволнованное лицо.

— Мама? — спросила Гермиона с недоумением.

— Дорогая, — произнесла мама, — нам нужно серьезно поговорить.

— Конечно! — Гермиона подвинулась, освобождая маме место на кровати. Конечно, можно было бы снять со стула книги, но она недавно прочла, что в конфликтных ситуациях лучше разговаривать, сидя рядом с собеседником, а не напротив него.

— Гермиона, — сказала мама, помолчав почти минуту, — как я уже сказала, нам нужно серьезно поговорить. Этот разговор…

Она снова замолчала, а потом продолжила все также неуверенно:

— Я не буду говорить тебе об очевидных вещах, в конце концов, ты дочка врачей, к тому же, много читаешь, так что, пожалуй, это не очень нужно…

— Мама! — вздохнула Гермиона и подумала, что очень сильно не хочет обсуждать с мамой ту тему, о которой она, похоже, пришла поговорить.

— Дело в другом, — твердо произнесла мама, и Гермиона выдохнула. О другом она была готова с мамой говорить сколько угодно, однако следующая фраза ее бесконечно удивила.

— Я имею в виду Шерлока, дорогая.

— Шерлока? — уточнила Гермиона, чувствуя, что совершенно теряет нить рассуждения — при чем здесь Шерлок-то?

— Да, милая, — мама вдохнула, — я понимаю, вы дружите давно и привыкли проводить много времени вместе, но пойми меня правильно, вам обоим скоро будет четырнадцать. То, что он ночами приходит к тебе в комнату, не только неправильно, но и неприлично.

Несколько мгновений Гермиона молчала, пытаясь осмыслить услышанное, потом хихикнула, а затем громко рассмеялась, да так, что слезы брызнули из глаз. Она замотала головой.

— Мама, — протянула она, немного успокоившись, — это просто чушь! Что тут может быть неприличного? Это же Шерлок!

Мама покачала головой и заметила уже без волнения: