Но Шерлок твердо вознамерился доказать, что она не права. Он так и эдак изменял рецепт, сыпал в котел все составляющие вместе или строго следовал рецепту, доводил воду до кипения, охлаждал — все бестолку. И наконец, спустя два месяца, он был вынужден признать поражение. Гермиона была бы на седьмом небе от счастья, но увы, насладиться своим триумфом не могла — в начале августа семья Уизли пригласила ее в гости, чтобы вместе побывать на чемпионате мира по дурацкой игре с метлами, и она, разумеется согласилась.
— Шерлок! — раздался снизу мамин голос. — Что у тебя происходит, милый?
Шерлок не ответил, но все-таки собрал осколки, вылил в унитаз очередную не получившуюся бурду, выкинул остатки волшебных ингредиентов и понял, что до конца лета ему абсолютно нечего делать. Некоторое время он развлекал себя игрой на скрипке и даже пробовал что-то сочинять, хотя так и не придумал ничего лучше, чем «Восточный ветер». Но музыка не слишком сильно спасала. Правда, можно было бы пообщаться с Майкрофтом, на худой конец подразнить его, но они с братом не разговаривали с начала лета. В первый день после его возвращения из школы Майкрофт пришел к нему в комнату, чего обычно старался не делать, сложил руки на груди, принял позу, более подходящую надменному индюку-переростку, и сказал:
— Шерлок, мне стыдно за твои сумасшедшие эскапады.
Так как никаких эскапад в последнее время он не совершал, подобное заявление звучало весьма абсурдно.
— Что за очередные фантазии? Ты вообразил себя сыщиком? Я чуть со стыда не сгорел, слушая рассказ инспектора Мортимера о том, что некто по фамилии Холмс пытался учить его вести дела.
Шерлок скрипнул зубами и ответил:
— Мои дела тебя не касаются.
— Касаются, когда ты выставляешь себя посмешищем.
Майкрофт сжал губы. Он просто с ума сходил от собственной важности. Как же, секретарь какого-то помощника очередного бездаря, заседающего в палате пэров и просиживающего там штаны до дыр — важнейшая фигура в этом мире. А Шерлок, выходит, позорит себя, а значит, и его, ведь фамилия-то у них одна.
— Извини, что прихожусь тебе родным братом. Мне тоже это всегда казалось досадной случайностью, — ответил он резко.
Майкрофт чуть побледнел и прошипел:
— Рад, что ты это признаешь, братец.
После чего вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь, и более с Шерлоком не заговаривал. Шерлок искренне отвечал взаимностью. Майкрофт стыдится их родства? Отлично. Он, Шерлок, тоже не в восторге, что вынужден называть братом самодовольную напыщенную мартышку.
Правда, мама сразу заметила, что и без того прохладные отношения сыновей стали почти враждебными, и несколько раз пыталась их помирить, но Шерлок на уступки не шел. Он не желал признавать, что хоть в чем-то был не прав, а без этого Майкрофт и слышать не хотел о примирении.
Так что вариант общения с братом отпадал.
Гермиона почти не писала. Шерлок, конечно, не ждал ее писем, но был уверен, что будет получать их чуть ли не раз в два дня. На деле же она написала пока только дважды, и оба раза — ничего интересного.
Поэтому все свое свободное время Шерлок проводил в комнате, в основном лежа на кровати и глядя в потолок. В один из таких дней, за полмесяца до конца самых скучных в его жизни каникул, его размышления прервал стук в дверь. Очевидно, это была не мама — она делала два коротких удара костяшками пальцев, после чего сразу открывала дверь. Не Майкрофт — он вообще не утруждал себя стуком, просто заходил с таким видом, словно был уверен в том, что ему априори рады. Значит остается…
— Открыто, папа, — сказал Шерлок, не поднимаясь с кровати.
Отец редко заходил в их с Майкрофтом комнаты, говоря обычно: «Мальчики уже большие, им нужно свое личное пространство». Тем неожиданнее было это его появление, а также то, что он не остался стоять на пороге, а прошел внутрь, снял со стула книги и сел недалеко от кровати.
Шерлок приподнялся на локте и спросил:
— Ты хочешь о чем-то поговорить. В чем дело?
Папа улыбнулся и поинтересовался:
— Неужели я не могу просто так зайти к сыну? Поболтать?
Шерлок закатил глаза.
— Брось, — сказал он, — ты не делаешь этого с тех пор, как мне исполнилось семь. Так что случилось?
Папа вздохнул и произнес:
— Ладно, ты прав. Беда мне с вами троими — вечно вы все знаете, — он снова улыбнулся, а потом нахмурился и заметил: — мне не нравится, что ты сидишь здесь целыми днями, как крот в норе.
— Погода плохая, — ответил Шерлок и снова опустил голову на подушку. Он не считал, что кто-то, даже родители, может указывать ему, что делать.
— Не настолько. Третий день дождь идет только с утра, а после обеда, посмотри сам, вполне солнечно. Я понимаю, тебе скучно, не с кем поговорить, — отец осекся, потому что Шерлок резко поднялся с кровати. Если папа начнет утешать его и говорить, что и без Гермионы здесь есть, чем заняться, он за себя не ручается!
— Тем более, что с Майкрофтом вы поссорились, — продолжил он, явно пропуская какую-то часть заготовленной речи.
Шерлок снова сел на кровать и сказал:
— Мне не скучно. Я вполне могу сам себя занять.