Конец

— А тебе-то откуда это известно? — спрашивает Хинес чуть ли не со злобой.

— Ничего мне не известно! Просто логика подсказывает: если человек умер, кровообращение прекращается. Все останавливается… Смотри, ремень не пристегнут.

— Вот почему… этот удар… Ведь авария-то, собственно, не была такой уж серьезной.

Хинес стоит у окошка водителя и о чем-то размышляет, что-то прикидывает. Ева в свою очередь медленно обходит машину, внимательно рассматривая ее и время от времени бросая взгляды по сторонам.

— Он совсем не был стариком, нет, не был… Это только из-за лысины кажется…

— Примерно как ты, — отзывается Ева, встав на цыпочки и глядя на Хинеса поверх машины.

— Как я?

— Ну, твоего возраста, я хотела сказать.

— Моего возраста… — задумчиво повторяет Хинес.

— Машина вроде бы даже ни разу не перевернулась.

— По всей видимости, так. Во всяком случае, ни одно стекло полностью не разбилось.

— Поэтому он цел…

— Кто?

— Ну он, — говорит Ева, показывая в салон машины. — Иначе туда давно пробрался бы какой-нибудь зверь и…

— Нет, окна закрыты… все…

— Наверно, там был кондиционер.

Напряжение постепенно спадает, чему способствует и отсутствие неожиданных открытий. Теперь Евина рука с пистолетом опущена вдоль тела, так что дуло смотрит в землю, но Ева то и дело с опаской озирается. Хинес же поглощен своими мыслями, на лице его при этом читается изумление.

— Непонятно только, почему он все-таки… не исчез? — спрашивает он растерянно. — Мы видели прорву машин, некоторые были совсем разбиты…

Ева наклоняет лицо к окошку со стороны пассажирского места. Собственно, ей даже не приходится особенно наклоняться — чтобы устоять, она опирается на крышу капота, потому что с ее стороны земля резко уходит вниз и подошвы скользят по траве.

— Может… может быть, — говорит Хинес, — мы уже покинули зону… воздействия…

Ева еще раз настороженно оглядывается по сторонам, словно воришка, задумавший что-то стащить, потом берется за ручку дверцы. Но пока не нажимает на нее.

— Не исключено, что в городе нам начнут попадаться люди…

— Хорошо бы заглянуть туда, внутрь, — говорит Ева. — Надо открыть хотя бы одну дверцу. На самом деле… было бы не лишним убедиться, что он действительно мертв.

— Ну уж живым он никак не может быть. Посмотри, какого цвета у него лицо.

— Отсюда лицо видно лучше…

Ева снова приближает глаза к стеклу и пытается как следует осмотреть салон. Ее левая рука опирается о крышу, а правая, в которой зажат пистолет, лежит на том, что осталось от зеркала заднего вида.

— Глянь-ка… там какой-то листок… за рычагом переключения передач и… одежда… пиджак.

Хинес обходит машину и останавливается рядом с Евой. Ноги его скользят вниз, и ему приходится покрепче ухватиться за крышу, так что машина вдруг покачнулась, словно лодка.

— Да осторожней ты! — кричит Ева. — Не дай бог перевернется прямо на нас!

Хинес старается понадежнее упереть ноги и двумя руками толкает кузов от себя.

— Что ты там говорила про какой-то листок?

— Там… лист бумаги, — объясняет Ева, слега отодвигаясь, чтобы дать место Хинесу.

Хинес приближает лицо к стеклу. Теперь ему лучше виден человек внутри, так как правая сторона лица осталась почти не поврежденной, к тому же голова слегка повернута именно в сторону Хинеса. Тот какое-то время внимательно смотрит через стекло, двигая головой, как недавно это проделывала Ева, но потом вдруг застывает на несколько секунд, затем очень медленно начинает пятиться назад, резко выпрямившись и глядя на машину так, словно увидел ее в первый раз.

— Что случилось? — встревоженно спрашивает Ева.

Хинес остановился в нескольких метрах от машины. Ясно одно: какая-то мысль целиком завладела им, но эта мысль пришла ему в голову лишь после того, как он изучил салон машины, и она не имеет ничего общего с тем не слишком глубоким, поверхностным любопытством, которое он проявлял до сих пор.

— Что? Что, черт возьми, снова случилось?

— Ничего… ничего… Просто… надо открыть дверцу, ты сама сказала, надо открыть…

Все это Хинес произносит, не отводя глаз от машины. Ева молча бросает на него быстрый взгляд, презрительно фыркает, а затем поворачивается и крепко нажимает на ручку.

— Видимо, заклинило, — говорит она, дергая все сильнее и сильнее, — после удара, кузов… — Ева кладет пистолет на капот и тянет за ручку двумя руками. — Она не должна быть заперта, — твердит Ева голосом, изменившимся от натуги, — заело…

И тут дверца неожиданно распахивается. Рука теряет опору, Ева отлетает назад и падает, сбивая Хинеса, стоящего сзади. Оба оказываются на земле, и им стоит труда подняться на ноги — в иное время это выглядело бы комично.

Наконец, когда они уже сумели встать — Ева чуть ближе к машине, чем Хинес, — в нос им ударяет характерный сладковатый запах, который через открытую дверцу потянулся наружу.

— Кажется, нет смысла проверять, дышит он или нет, — бросает Ева, зажимая нос рукой.