Конец

— Да нет же! Вы что, не слышите? — настаивает Уго, и с лица его не сходит паническое выражение. — Там кто-то вопит без перерыва! Неужели никто не слышит? Просто истошный крик и…

Уго внезапно бросает взгляд на небо. Ампаро первая соображает, в чем дело, пока остальные пребывают в плену животного страха.

— Птицы! Да птицы это! — торопится успокоить их Ампаро, потом она неуклюже подается вперед и обнимает Уго. — Это птицы кричат, Уго, успокойся, здесь их тьма тьмущая.

Хинес с облегчением вздыхает. Другие тоже вроде бы успокаиваются, а некоторые даже снова растягиваются на земле.

— А кто был с Уго? Кто дежурил вместе с Уго? — спрашивает Хинес, пока Ампаро гладит по голове Уго, который всхлипывает, как малое дитя.

Хинес продолжает оглядывать присутствующих в ожидании ответа и вдруг вскрикивает:

— А где Ибаньес?

Хватило одного этого вопроса, трех слов, чтобы все опять занервничали.

— Кто-нибудь знает, где… — снова спрашивает Хинес. — Кто был вместе с Уго?

— Его нет… нет, — говорит Мария.

— Может, он уже встал, может, ему приспичило… — высказывает догадку Ньевес.

— Глядите, — показывает Ампаро, мотнув головой. — Вон его сумка, он ведь был с этой сумкой.

— Ибаньес! Ибаньес! — кричит Хинес. — Дьявол! Кто дежурил в паре с Уго?

Хинес уже успел встать, следом за ним вскочили Ньевес и Мария. Ампаро испуганно обводит глазами товарищей, она тоже хотела было вскочить, но не может — обнимает Уго. Тот выглядит совершенно раздавленным, и кажется, будто ничего вокруг не замечает. Марибель продолжает сидеть на земле и крутит головой во все стороны. Какие-то птицы, скорее всего ласточки, прочерчивают по небу кривые линии. И тем не менее создается впечатление, что птиц все же маловато для столь мощного и пронзительного гомона, который заполняет собой мир вокруг.

— А Уго вовсе и не дежурил, — вдруг заявляет Марибель с удивленным видом, словно эти слова поразили в первую очередь ее саму.

— Разве? — говорит Хинес. — Но тогда…

— Ибаньес дежурил… со мной.

— Но… ты ведь спала.

— Да, я ненароком заснула.

Хинес как-то по-особому, с растяжкой, хмыкнул и медленно потер рукой глаза. Реакция Марибель, ее сонная одурь вроде бы свидетельствовали о том, что она и вправду спала, спала крепко, и что, кроме всего прочего, ей еще нужно какое-то время, чтобы окончательно прийти в себя.

— Но мы же договорились, что дежурить будем по двое, — напоминает Хинес, едва сдерживая возмущение, — что два человека все время должны бодрствовать и что если один засыпает, второй обязан его разбудить либо оповестить еще кого-нибудь. И вот вам!

Марибель ничего ему не отвечает. Зато Ампаро высказывает довольно логичную мысль:

— В любом случае вина падает на Ибаньеса. Ясно ведь, что она заснула первой… а он ничего не сделал.

— Так оно и было? — обращается Хинес к Марибель. — Ибаньес действительно не спал, когда тебя сморило?

— Да… наверное… Мне очень хотелось спать!

— И теперь мы не знаем… не знаем, как исчез Ибаньес, — сетует Хинес.

— Как? — переспрашивает Ампаро. — Да точно так же, как вчера… в ущелье…

— Да, черт возьми… да, вполне возможно! — говорит Хинес. — Но мы ничего не можем сказать наверняка. Никакой ясности. Он вполне мог просто взять и уйти… В конце концов, вчера, если честно, ему тут досталось по первое число.

— Ну разумеется! — вздыхает Ампаро. — Вот и нашли виноватую во всем, что происходит вокруг.

Между тем Марибель, понемногу сбрасывая с себя сон, хочет встать. Но гримаса боли искажает ее лицо, как только она опирается на ногу. Марибель вскрикивает, и на помощь ей спешат Ньевес и Мария — чтобы не дать упасть. Хинес тоже поддерживает Марибель, но делает это рассеянно; он о чем-то глубоко задумался, в голове его явно засела какая-то мысль.

— Нет, ясности тут нет. А мне бы хотелось иметь ясность, — вдруг заявляет он, ни к кому конкретно не обращаясь и словно рассуждая сам с собой.

— А какая ясность тебе еще нужна? — спрашивает Марибель, которая уже окончательно проснулась. — Обратите внимание на то, кого именно он увел.

— Кто? — уже не сдерживая бешенства, спрашивает Хинес. — Старик с мешком?[15]

— Шути не шути, а спастись от него тебе не удастся, — одергивает его Марибель. — Его план шаг за шагом претворяется в жизнь.

— Не понимаю, как вы можете спорить в таком тоне, — говорит Ньевес жалобным голосом. — Ибаньес… исчез… И мы все тоже исчезнем — один за другим.

— Успокойся! — Мария обнимает Ньевес. — Ну же, успокойся! Пока мы еще ничего не знаем. Мы даже не добрались до этого проклятого города.

Ампаро продолжает сидеть и смотрит снизу вверх на своих товарищей. Она не участвует в общем разговоре, но ее серьезный и встревоженный взгляд мало вяжется с тем, что она механически продолжает укачивать Уго, как мать ребенка.

— Мария права, — говорит Хинес, — мы не должны падать духом, прежде чем… Надо завершить хотя бы первый этап. Надо идти в город; он… он уже совсем близко… и сейчас… наконец рассвело. Давайте воспользуемся тем, что все мы проснулись так рано, и двинемся в путь… потом будет жарко…