Конец

Он хорошо помнил, как парнишкой девяти лет от роду в белой альбе и черной шляпе тянул с другими мальчишками вверх по Виа Этнеа на канатах повозку со статуей святой Агаты – покровительницы их городка. Канаты растянулись на семь кварталов. К счастью, верующих и бескорыстных приверженцев было немало, потому ему достался конец только одного каната. Ни в ком он не видел отчаянного напряжения, однако повозка катилась по мостовой. Когда они выехали на Пьяцца Стесикоро, на его глазах случилось невероятное: от края балкона четвертого этажа отвалился кирпич – без видимой причины, – упал прямо у здания и разбился.

И подумал юный Рокко: «Будь я в состоянии понять одно мгновение, я бы понял все мгновения».

Серповидная Подкова на канадской стороне должна быть больше и величественнее, но со своего места он мог видеть только кусок. Если перейти по мосту на канадскую сторону, вид открывался бы полный, не без водной пелены, разумеется. Для этого требовалось покинуть страну, ставшую конечной точкой его пути, сюда его вело провидение. Он пересек границу Соединенных Штатов утром сорок лет назад и никогда не выезжал. За последние два дня он не раз получил намек на то, что надо смотреть вперед, дальше. Следующим шагом, наверное, станет отъезд из страны, чтобы потом обернуться и понять, для чего все это было нужно.

Какое же удовольствие, какое удивительное успокоение приносит звон подбрасываемых в руке ключей, смешивающийся с шумом воды. Музыка металла и вид крошечного деревца платана, пускающего корни в опасной близости к уничтожающему все на пути течению реки (так Лихтенштейн цеплялся за Швейцарию, надеясь, что Германия этого не заметит); хлипкие на вид лодки с туристами, набитые фигурами в желтых плащах, движущиеся к конечной точке падающей воды, – все это имеет целью успокоить. Успокоить его, убедить в том, что его средний сын не закончил путь, не ушел в небытие. Что Лавипентс, и Бобо, и Джимми не устоят и вернутся туда, где должны находиться. «Потому что не существует небытия», – прошептал водопад. Д’Агостино, и эти черти из газеты, и старуха через переулок со своим подручным, и неверующая толпа на празднике – все они хотели, чтобы он трижды отрекся от того, что знает своего мальчика, и тогда трижды пропоет петух. Они хотели, чтобы он покорно признал, что эта штука была уничтожена, пока он не смотрел. У них было несколько цифр и жетоны, у них было доверие и право действовать от корпуса морской пехоты США. Но это лишь тщеславие. Ничто по сравнению с авторитетом Ниагары и верой одной души. «Я только видоизменил его», – прошелестел водопад. Глас бурлящей реки повелел ему пустить хлеб свой по водам, чтобы опять найти его по прошествии многих дней. Ветвь потеряна для тех, кто наблюдает за пеленой брызг, но не потеряна для водопада.

Душу его переполняли страх божий и счастье.

Этот мост, как и все мосты, звал: «Пройди по мне. Прошу». И еще был рядом металлический знак – белая стрелка на зеленом фоне, указывающая влево, и потрясающие слова: «В Канаду туда».

Давай, Рокко, иди через мост, там красиво, у них на флаге «союзный гюйс» и есть музей восковых фигур.

Он порылся в одежде с целью найти сигареты. Обнаружив их в левом заднем кармане, дружелюбно произнес: «Вот вы где, дорогие мои!» И зашагал по мосту.

Вдали он увидел таможню, людей в красных мундирах, но, увы, не в медвежьих шапках. Главой государства была женщина двадцати семи лет, во время войны отбывавшая трудовую повинность в качестве водителя и механика грузовика. Коронация ее состоялась всего два месяца назад, правда, жила она в другой стране.

Теперь он видел почти всю Подкову. Под ним бежали воды синей реки. В поле зрения попал знак на краю моста, гласивший: «Государственная граница», а ниже: «Территория доминиона Канада». Он остановился, перебросил окурок через перила, ветер подхватил его, и Рокко даже видел, как бросил в воду, правда, уже краем глаза, изогнувшись всем телом, чтобы закрыть вспыхнувшую спичку, от которой прикуривал уже другую сигарету.

Он вспомнил, что не оставил своей кошечке достаточно корма, но подумал, что она все равно выживет, эта хулиганка.

Давай же, Рокко, шагай через границу, не скромничай.

Предчувствие засело занозой в мозгу.

Поперек моста тянулась линия краски, являвшаяся, как указывал еще один знак, фактической границей, хотя он находился, то есть мост находился, согласно опять же знаку, на высоте двух сотен футов над поверхностью реки. Вероятно, хотя и абсурдно, что невидимая эта стена упиралась в небо. На какое же расстояние простиралась Канада?

Можно я? Можно я? Не буду попусту тратить время.