Конец

Умберто Монтанеро отрастил густую и красивую бороду, ее образовали жесткие волосы – черные, коричневые, седые, совсем белые и рыжие, – длина доходила до нагрудных карманов рубашки. Усы не были запачканы едой и усеяны крошками табака, не скрывали губы. Напротив, аккуратно причесаны, а кончики лихо закручены вверх; ложбинка посредине (волосы на подбородке и усы подстрижены короче остальных). Лицо выглядело как у мужчины в элегантном пиджаке. Он приваривал крошечный серп для обрезания нити к кольцу, надетому на большой палец. Принял поцелуи Лины и Энцо, поприветствовал миссис Марини официальной фразой и даже слегка поклонился – насмешка, верх презрения. Выпил воды из колонки и возблагодарил за подземные реки, и за утро, и за хорошее здоровье, и за помощь святого Иосифа, и за то, что сапоги еще крепкие и носки в них остаются сухими.

Лина сказала, что они переоденутся и готовы помочь в работе.

– Это очень хорошо, – ответил он. Садовые ножницы у него были с пружинкой: сжимаешь ручки – а они вновь отскакивают в разные стороны с лязгом, возбуждающим азарт.

Все собрались у ворот сарая. Кролик выпрыгнул из открытого окна старой машины, лежавшей на боку под протекающей крышей сеновала. Виноградники выглядели идеально, остальное же хозяйство – удручающе: и дом, и сарай, и курятник, и сама Патриция, выскочившая из-за машины, когда еще три кролика перепрыгнули через ветку, которой она методично водила по грязному полу.

– Закрывай! – выкрикнула она.

– Будьте благословенны и вы, мадам, даже вы! – сказал Умберто, ткнув ножницами в сторону миссис Марини, и захлопнул небольшую дверцу за их спинами. – И дарует Господь мне поддержку, но лишь насколько я смогу доплюнуть. И пусть благословит даже вас!

Он сглотнул слюну.

Патриция, постоянная, незаменимая спутница миссис Марини в середине ее жизни и отвергнутая позже, обвила ее руками и окутала смрадом хлева.

Миссис Марини никогда не отказывалась от исполнения обетов, однако христианкой не была.

Умберто поплелся к виноградникам, за ним вскоре последовали Энцо и Лина, и две пожилые женщины остались в доме одни.

Ферма находилась на межобщинной территории, в округе Аштабула, недалеко от грунтового шоссе и от границы с Пенсильванией. В летний зной местность освежали северо-западные ветры из Канады с озера Эри, они же защищали от осеннего похолодания, таким образом в регионе климат был умеренным и благоприятным для виноградарства. В первые месяцы зимы ветра приносили влажность, благодаря теплым водам озера, оттого осадков в начале сезона холодов здесь было в три-четыре раза больше, чем в городах и мегаполисах на западе. К Новому году земля покрывалась толстым слоем снега, а озеро замерзало.

Сухой закон вынудил многих местных фермеров уничтожить виноградники и посадить кукурузу, а то и вовсе устроить пастбища. Кто-то выбрал столовый виноград, в основном сорта «конкорд», – так поступил и прежний владелец фермы Умберто и Патриции. Когда удалось получить то, что можно продать, Умберто продал ягоды производителю желе из Женевы. Прошлым летом из-за постоянной облачности того, что созрело, не хватило даже на оплату труда рабочих-мигрантов, потому результат года стараний сгнил на корню.

Когда все ушли, Патриция принесла из подвала папку с документами. Каждый лист в ней многократно и небрежно складывался в несколько раз, словно его убирали в карман брюк. Патриция так и не научилась читать. Но ей очень хотелось узнать, что там написано.

Последующие несколько часов прошли в сосредоточенном изучении. Миссис Марини читала документы вслух и переводила. Патриция выдавала лаконичный перефразированный вариант и спрашивала, верно ли она поняла.

Из-за задолженности по ипотечному кредиту банк получил право на удержание собственности. Из-за задолженности по налогам это же право получил штат.

Патриция не была под впечатлением, не выказала удивления. Некоторые документы она пометила для себя, замяв по диагонали, миссис Марини сочла, что муж ее этого не заметит.

Здесь же хранилась расписка с торгов четырехлетней давности о покупке мула, которого они недавно зарезали и съели. На этот раз она просто сложила лист посредине, а потом разгладила рукой.

– Что это значит? – спросила миссис Марини, на что Патриция жестами дала понять, что это надо сжечь, но позже.

Дамы прервались, чтобы перекусить.

– Мы больше не покупаем такой пикантный сыр, – сказала Патриция, указав на тот, что привез им из города Энцо. Счастье откусить кусочек передними зубами стало примером возобладания чувств над разумом.

Важный в жизни период сделал видимой каждую пору носа. Ее тусклые ногти слоились. Коренных зубов осталось мало, но сыр ей удалось размять языком о нёбо молча и с достоинством, которое давалось нелегко и которое восхищало миссис Марини.