Конец Атлантиды

Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но он делал вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.

– А откуда вы знаете русский язык? – спросила Алиса.

– Я знаю все основные языки Земли, – ответил Посейдон.

Пашка съел несколько ложек супа, потом отложил ложку и сказал:

– Плохо питаетесь.

– Другого предложить не можем, – ответил Посейдон. – Кстати, я должен заметить, что, в отличие от Алисы, вы плохо воспитаны.

– Ваша наследница не лучше, – ответил Пашка.

– Вы правы, – сказал Посейдон. – Но что поделаешь, она последний ребенок, мы ее избаловали.

– Ребенок! – фыркнул Пашка. – Взрослая женщина!

– Даже пожилая, – согласился Посейдон. – Но для нас она ребенок.

Он подвинул к себе сосуд поменьше, снял крышку.

– Отварной осьминог, – сообщил он. Потом достал ложкой кусок белого мяса и принялся жевать. – Как всегда, недоварен.

Алиса попробовала кусочек, но прожевать не смогла. Пашка даже пробовать не стал.

Так и закончился обед.

Затем Посейдон поднялся и произнес:

– Вы готовы идти?

– Только не вздумайте нас казнить, – сказал Пашка. – Учтите, я буду сопротивляться.

– Молодой человек, – ответил Посейдон усталым голосом, – меньше всего на свете мне хочется вас казнить. – Он помолчал и добавил: – Но осторожность не мешает.

В столовую быстро вошел толстый Меркурий.

– Я возьму обед для доченьки, – сказал он.

– Опять капризничает? – спросил Посейдон.

Толстяк только махнул рукой и начал составлять сосуды стопкой. Потом обнял стопку и осторожно понес к выходу.

– Тяжело одному воспитывать ребенка, – вздохнул Посейдон.

– А у вашей Афродиты нет матери? – спросила Алиса.

– Мать этой девочки умерла… пятьдесят лет назад.

Посейдон отодвинул миску.

– Хотите отдохнуть? – спросил он.

– Нет, мы не устали, – сказала Алиса. – Нам пора возвращаться.

– К сожалению, это невозможно. Закон велит сохранять нашу тайну.

– И сколько это будет продолжаться? – грозно спросил Пашка.

– Всю вашу жизнь, – ответил Посейдон.

– Вы хотите, чтобы я всю жизнь осьминогами питался?

– Мы же питаемся.

– Вы привыкли. А я не намерен.

– Ничем не могу помочь, – сказал Посейдон.

– Какие же вы после этого культурные люди, – воскликнул Пашка, – если вы не подумали о наших родителях? Они сойдут с ума, когда решат, что мы погибли! У вас нет совести!

– Мы не можем думать обо всех, – сказал Посейдон. – На Земле много несчастных людей и одиноких родителей. Мы – хранители великой и древней тайны. И мы не принадлежим себе. Я был бы рад покинуть Атлантиду. Но не имею права.

– Почему?

Посейдон не ответил.

Глава 5 Принцесса, куклы и сирены

Посейдон провел их по узкому коридору в ту комнату, где они томились первый час своего плена.

– Прошу вас не выходить, – сказал он и запер за собой дверь. – Я вернусь.

Пашка прошел вокруг стола, потом улегся на скамью.

– Не переживай, Алиса, – сказал он. – Выпутаемся.

Алиса почувствовала, что устала. Она села в ногах у Пашки.

– Кто же они такие? – подумала она вслух.

– Атланты, – сказал Пашка уверенно. – Последние атланты.

– Но они знают, что такое голограмма, выходят наружу в скафандрах, говорят по-русски, как мы с тобой…

– Научились, – сказал Пашка.

– Нет, – сказала Алиса. – Я им не верю.

– Мне бы пулемет, – вздохнул Пашка. – Мы бы пробили путь наверх.

Алиса только отмахнулась. Она думала о другом. Вернее всего, у атлантов должен быть пункт связи. Обязательно должен быть. Значит, можно будет дать о себе знать… Атланты боятся, что их найдут. Значит, им есть что скрывать.

– Где наш батискат? – услышала Алиса голос Пашки.

– Он у них в ангаре, – сказала Алиса.

– Точно! – Пашка сел на скамейке. – Мы его найдем и прорвемся. Пошли.

– Куда?

– Ты забыла, что здесь есть вторая дверь. К наследнице.

– Она шум поднимет.

– Чем мы рискуем? Хуже не будет.

Пашка прошел к маленькой двери и толкнул ее. Дверь послушно открылась. За ней оказался большой зал, совершенно темный.

– Эй! – крикнул Пашка.

«Эй-эй-эй…» – отозвалось эхо, отражаясь от далеких стен.

Когда эхо утихло, стало слышно, как, срываясь с высоты, по полу бьют капли.

– Хорошо, что я оказался сообразительней тебя и не снял скафандра, – сказал Пашка.

Он надел шлем и включил фонарь. Яркий луч улетел вдаль, но не нашел преграды, а рассеялся в темноте.

– Вот это да! – сказал Пашка. – Откуда же приходила наследница?

– Ау, – раздался голос справа. – Ау…

И тут же зазвучала медленная, нежная песня.

Она заполняла собой гулкое подземелье.

– Это вы, Афродита? – позвал Пашка.

Песня продолжалась.

Они пошли направо, стараясь держаться ближе к стене.

– Стой! – крикнула Алиса.

Но Пашка уже сам увидел, что дальше хода нет, – у ног был обрыв. Внизу чернела вода.

Песня прекратилась.

Пашка наклонил голову, чтобы фонарь светил вниз.

Вода была спокойна. Вдруг она всколыхнулась, и из нее показалась голова девушки. Длинные зеленые волосы расплескались по плечам. Лицо тоже было зеленым, глаза большие, словно у ночного животного.

Девушка подняла руку и поманила Пашку. Рядом с ней вынырнула вторая. И они запели. Они пели очень красиво, в два голоса, и при этом медленно плавали кругами, не отрывая взгляда от Пашки.