Конец авантюристки

- Сначала его надо привести в нормальное состояние, - спокойно возразил Иляс. - А то как же он будет давать показания? Олег Александрович, в нашу машину его, и в больницу. Как его фамилия, этого солдата? - спросил он Верещагина, даже не глядя на барахтающегося на земле лейтенанта Явных.

- А я и не знаю... Вот..., - покосился мэр на лейтенанта, выплевывающего с кровью выбитые кулаком советника зубы. - Этот... Он знает.

- Так как же его фамилия, Савелий Авдеевич? - наконец-то задала свой давно мучивший её вопрос Вера Георгиевна.

- Рядовой Клементьев, - прохрипел Явных, глядя куда-то в сторону.

Что-то лютое и одновременно радостное мелькнуло в звериных глазках Иляса, он молниеносно переглянулся с обернувшимся в этот момент Жерехом, а затем бросил ещё более молниеносный взгляд на Веру Георгиевну, которая, естественно, тут же вспомнила фамилию бравого симферопольского мента, вытрясшего из неё столь важные показания. Но взгляд Иляса она не успела поймать, так как в его планы это не входило.

- Пройдемте отсюда, - взял под руку Верещагина Иляс. - Мне не хочется беседовать в такой обстановке.

- Кстати, познакомьтесь, - улыбнулся Верещагин, желая произвести впечатление на дикого советника своими лестными знакомствами со столичной элитой. - Это кинорежиссер Альберт Анатольевич Траян, а это киноактриса Жанна Опрышко. Наши гости из Москвы...

Иляс мрачно поглядел на гостей.

- Здравствуйте, - пробасил он, не подавая руки режиссеру. - Очень приятно. Извините, не слышал про вас...

- Ну, Иляс Джумаевич человек далекий от киноискусства, - процедила Вера Георгиевна. - Он практик, незаменимый практик...

- Я не так уж далек от киноискусства, как вам это кажется, Вера Георгиевна, - возразил Иляс. - Я слышал, например, про Феллини и Антониони, про Тарантино и Спилберга. И смотрел их фильмы, что ещё важнее. А мой любимый актер Чарльз Бронсон. А вот про Траяна и Жанну Опрышко, простите, действительно, не слышал. Впрочем, все это суета сует. Вы скажите лучше, Эдуард Григорьевич, как вы полагаете, чем вызван этот безумный шаг несчастного солдата?

- Но я не знаю, Иляс, честное слово, не знаю. Все произошло так неожиданно... - Они шли по дорожке и Верещагин рассказывал Илясу предысторию появления на их территории солдат из близлежащей части.

- Зато я, кажется, знаю, - вдруг заявил Иляс. - И должен поделиться своей догадкой с вашими гостями и вообще всеми присутствующими. Эй! крикнул он охранникам, втаскивающим Гришку в илясовский джип. - Идите сюда! И ты, Олег Александрович тоже. На пару минут!

Он попросил всех встать в небольшой кружок, а, когда получилось некое странное сообщество, он заявил:

- Я полагаю, господа, что этот солдат безумец, что он, глядя на всю эту роскошь, на столь высоких, хорошо одетых гостей, просто проявил некий революционный пыл и совершил акт идиотизма и невыдержанности. Разумеется, если бы его акт имел успех, разговор был бы иным. Но... - Он поднял вверх свое крепкий указательный палец, которым мог запросто лишить человека жизни, - к счастью, его акт не удался! И я прошу вас всех об этом инциденте забыть, понимаете? Как будто его и не было! Эй, солдаты! - крикнул он толпившимся сзади одуревшим от увиденного и обрадованных унижением поганого Явных солдатам. - А ну, марш сюда! Ваш товарищ совершил необдуманный поступок, но вы-то не хотите, чтобы его судили, отправили в дисбат, приговорили к длительному сроку заключения, не так ли?

- Конечно нет! - забасили солдаты.

- Так вот, этому не бывать. Потому что ничего не было. Н и ч е г о. А если кто-нибудь про это забудет, то я напомню. Напомню, что н и ч е г о не было. Вообще ничего!

На топтавшегося сзади всех Явных Иляс вообще не обращал ни малейшего внимания. Верещагин покосился на него.

- А лейтенант ввязался в драку и получил травму, - подсказал Иляс. Бывает у настоящих мужчин. Вообще, лейтенант, ты, я вижу, мужик крутой, и место тебе не здесь. Я похлопочу, чтобы тебя с повышением в звании перевели на другое место службы. Оно будет лестно для тебя! Ты далеко пойдешь! - С этими словам он снова повернулся к гостям.

- Итак, договорились? - улыбнулся он своими желтыми зубами.

- Но, позвольте, - попыталась возразить Вера Георгиевна . - Он ведь хотел убить меня...