Конец Басмачества

Проводя активные действия против басмачей, Коммунистическая партия и правительство Бухары продолжали революционные преобразования и укрепляли государственный аппарат. В феврале 1921 г. состоялся V съезд Бухарской Коммунистической партии, который имел большое значение для прогрессивного развития республики.

Принимаемые Коммунистической партией и правительством Бухарской Республики меры укрепляли народную власть, однако обстановка по-прежнему оставалась сложной. Правильно воспринять смысл осуществляемых преобразований трудящимся мешали наличие феодальнопатриархальных отношений, низкий культурный и экономический уровень, тяжелые бытовые и материальные условия жизни, приверженность к религии. Веками морально приниженные, воспитанные из поколения в поколение в условиях политического бесправия, беспрекословного и слепого подчинения родовой знати, баям и духовенству, дехкане не сразу смогли разобраться в сложных перипетиях социально-политической борьбы. Тем более, что дехкане доверялись мусульманскому духовенству, а реакционная часть духовенства смыкалась с контрреволюцией, помогала главарям в сколачивании басмаческих банд, являлась их идейными вдохновителями. Идеологическим оружием басмачей не случайно был избран ислам. Ислам испокон веков внедрялся и использовался эксплуататорами в целях порабощения. Коран призывал мусульман к покорности, непротивлению богатым и их власти, якобы данной самим богом. Ислам извечно воспитывал ненависть к немусульманским народам.

Огромное влияние религии сочеталось в Восточной Бухаре с господством феодально-патриархальных отношений. Значение этих факторов убедительно показал генеральный консул РСФСР в Душанбе Нагорный. В записке «О басмачестве в Восточной Бухаре», составленной 20 апреля 1922 г., он отмечал, что «у племен существует институт родовых начальников, деятельность которых совершенно независима от какой бы то ни было центральной власти в Бухаре, будь то власть старых эмиров, или же, как в настоящее время, власть в лице советских органов новой Республики».

Беки имели свои дружины, единовластно вершили суд и расправу.

«Вследствие полнейшего невежества и политической отсталости населения, воспитанного в духе религиозного фанатизма, — писал далее Нагорный, — беки, пользуясь поддержкой мулл, фактически являются неограниченными властителями. Судопроизводство или отсутствует, или производится в порядке известных традиций, но весьма часто в роли судьи выступает сам бек, применяющий иногда за пустячные провинности в качестве кары безвозмездную реквизицию имущества виновного или даже телесное наказание вплоть до лишения жизни. Следует сказать, что самым характерным является то, что население относится к такому социально-правовому порядку как к нечто законному и естественному и, несмотря на периодическое проявление время от времени своего недовольства, в общем и целом терпеливо выносит даже грубые нарушения установленного традициями порядка» [42].

Используя религию, контрреволюция внедряла в сознание верующих антисоветизм. Опа пыталась доказать, что социалистическая революция и Советская власть — творение «кяфиров», т. е. «неверных», которые якобы намерены уничтожить ислам п самих верующих. Басмаческие банды представлялись как защитники ислама.

После успеха Гиссарской экспедиции и бегства эмира в Афганистан контрреволюция прилагала все силы для укрепления своих позиций в аппарате молодой Бухарской Республики. Используя нехватку подготовленных кадров, идейную незрелость многих бухарских коммунистов, реакционные элементы в трудные месяцы становления БНСР сумели занять важные посты. В правительстве Республики, в органах Советской власти на местах оказалось немало бывших беков, эмирских чиновников п баев. Они саботировали демократические преобразования, тормозили советское строительство. Стремясь вызвать недовольство населения Советской властью, проводили необоснованные репрессии в кишлаках (аресты, конфискация зерна и имущества).

Некоторые честные, преданные Советской власти, но слабо подготовленные в идейно-политическом отношении советские и партийные работники по недопониманию или под воздействием враждебных элементов допускали ошибки, извращали линию партии.

Как вскоре выяснилось, многие контрреволюционеры, занявшие ответственные посты, вошли в прямую связь с басмачами, помогали им вновь собрать свои силы. Басмаческое движение стало возрождаться. Восстанавливали и укрепляли свои отряды Давлиятман-бий — в Бальджуане, Парванчи — в Дангаре, Ишан Султан — в Дарвазе, Фузайл Максум — в Каратегине, Ибрагим-бек — в Локае.

Основным лозунгом басмачей в это время оставался «газават» — так называемая священная война против «неверных». Курбаши накапливали оружие, которое по-прежнему доставлялось из-за рубежа, запасались продуктами питания. Верховным руководителем контрреволюции в Восточной Бухаре являлся Сейид Алим-хан. На советской территории находился его представитель Ахмед Ток-сабо. Еще до бегства в Афганистан эмир разослал по кишлакам своих агентов с целью организации басмаческих отрядов.