Конец черного лета

— Чем опечален, добрый молодец? — раздался голос за его спиной. Паук вздрогнул от неожиданности и отскочил в сторону. Из темноты ему улыбался Олег Николаевич. — А, это вы, — облегченно вздохнул Гуров. Чуть поодаль от шефа он увидел еще одну фигуру. — «Вероятно, Зуб».

— Где здесь посидеть можно? Разговор небольшой есть.

— Можно в беседку пройти или в конец двора — там скамейка доминошников.

— Пойдем к доминошникам. В темноте-то они козла небось не забивают… Ну так, Андрей, не надоело твоим ребятам безделье?

— Да у нас каникулы. Скоро в школу, в последний класс. Гори он синим пламенем…

______________

Порой кажется, что во всей нашей системе образования и воспитания произошел какой-то гигантский оползень. Мы много говорили о накоплении знаний в области химии, физики, астрономии, о том, что нужно быть полезным обществу, и все это делали весьма примитивно. Строили гигантские планы, программировали нереальные сроки, вечно кого-то догоняли и катастрофически отстали во всем, а главное — потеряли не одно поколение молодых людей, воспитывающихся в бездуховности.

Стало лавинообразно расти недовольство учащихся. Они начали ставить двойку собственной школе: отношением к ней как к постылой принудиловке, да еще густо замешанной на показухе. Учеба — не в радость — это похуже принудительного труда для взрослых. Это — банкротство официальной, казенной педагогики, которая начинает давать наряду с другими антиобщественными явлениями негативный социальный эффект, минус — эффект для общества.

______________

— Э, нет, так нельзя. — Олег Николаевич щелкнул зажигалкой, и огонь на секунду выхватил из тьмы тяжелый взгляд его черных глаз, светившихся сейчас иронической усмешкой. — Школа тебя образовала, воспитала, а ты так о ней небрежно говоришь.

— Нельзя ли без нравоучений? — буркнул Паук, который сегодня был совсем не расположен к шутливым беседам и всплескам иронии. — Надеюсь, вы не за этим сюда пришли. Говорите о деле.

— Завтра ты, Боксер и Зуб пойдете на дело. Из одного колхоза повезут быков на мясокомбинат. Левое мясо. Шофер об этом знает. У него на руках будет липовая накладная. Зуб наденет милицейскую форму, а вы — повязки общественных контролеров ГАИ. Останавливайте машину и дело сделано. Шофер не выдержит — в штаны наложит. Понял?

— Понял. — Паук поразился, насколько просто и как точно разработана операция.

— Ежели понял, то завтра в четыре утра встречайтесь недалеко от моста, возле разбитого сарая. Видел? О деле должны знать только ты и Боксер. А теперь иди.

Рано утром все трое уже были на проселочной дороге, которая вела к автостраде. Они заняли позицию перед неказистым мостиком, справедливо полагая, что в том месте даже спешащий шофер сбросит скорость. Зуб притаился в кустарнике, а Паук с Боксером вяло перебрасывались в карты, не спуская бдительных глаз с дороги.

— Кажется, едет, — чуть слышно произнес Боксер, словно боялся, что даже в этом глухом месте его кто-то сможет подслушать.

— Если кажется — перекрестись, — так же тихо сказал Паук. Его слегка подташнивало. «Неужели это страх?» Он вскочил на ноги. Собрал колоду.

— Да, пилит какая-то зараза… Давай, Боксер, на дерево.

— Не нужно, — отозвался из кустарника Зуб, и оба они вздрогнули, так как из-за волнения, которое каждый пытался скрыть перед другим, Даже забыли о своем «шефе на час». А он уверенно Добавил:

— Наш пассажир.

Зуб быстрым движением поправил ремень на Милицейском кителе и фуражку, надвинул ее ниже, чем это было дозволено предписанием, на глаза и не торопясь вышел на дорогу, постукивая по сапогам жезлом ГАИ.

— Цепляйте повязки да поживее. Я буду проверять документы. Ты, Боксер, идешь к кузову, Паук подходит с другой стороны кабины. Если водитель будет убегать — не задерживать.

Через несколько минут возле них притормозила «Колхида», которая была оборудована для перевозки скота. Зуб и Паук сразу же заметили, как побледнело лицо шофера.

— Что везете? Куда? — монотонно задавал вопросы Зуб, просматривая проездные документы. — Так и есть, — он сокрушенно покачал головой, — накладная липовая. — И двинулся к кузову.

Этого было достаточно, чтобы шофер выскочил из кабины и бросился в молодой осинник.