Конец эпохи

– Дело в том, что корни деревьев уже давно проткнули пемзу. Сейчас они достигли почти пятиметровой глубины и продолжают непрерывно расти. Конечно, у земных растений бывают корни и подлиннее. Но мы-то были уверены, что местная жизнь может питаться только пемзой! И вот оказалось, что пемза была необходима лишь в начале роста, дальше деревья запросто обходятся без нее. Так что даже я… – как всё-таки биолог любил «якать»! – даже я не берусь предсказать, как долго это будет продолжаться.

Пожалуй, с деревьями теперь было более-менее ясно. Что-то Родриго почерпнул из инфокристалла, кое-что ему сообщили уже на Камилле. Он узнал, например, что деревья плодоносят с завидной регулярностью – каждые восемь суток. Черные шарики путешествуют в поднебесье и, вероятно, спустя некоторое время каким-то образом превращаются в Спиральные Облака. На этот счет существовало несколько теорий, но сам процесс зондам так и не удалось отследить. Мудрено было это сделать, учитывая, что летучие плоды равномерно рассеялись в средних слоях атмосферы, а Облака всё-таки возникали в определенных точках. Одно можно было сказать совершенно уверенно: Облака никогда не проливали черный дождь над районом, который уже был ими засеян. Создавалось впечатление, что они обладали если не разумом, то, во всяком случае, какими-то органами чувств! В общем, количество силиконовых лесов непрерывно возрастало, так что рано или поздно они должны были полностью покрыть поверхность планеты.

Теперь следовало побольше разузнать о главном возмутителе спокойствия – Кристалле. Но расспрашивать о нем Бигла не имело смысла: биолог есть биолог. Даже в кремнийорганике он не был большим специалистом, другое дело – жучки-паучки, мхи-лишайники… Что ж, придется подождать.

К ним почти неслышно подошел Ольгерд и молча встал рядом.

– Вы не хотите что-нибудь добавить? – спросил Родриго, уверенный, что планетолог должен был слышать по крайней мере часть их с Биглом разговора.

Ольгерд посмотрел на него холодно, чуть ли не враждебно – как на чужака, явившегося не помогать ученым справиться с напастью, а путаться под ногами.

– Я бы оставил всё как есть, – сказал он почти безразличным тоном. Дескать, убеждать никого не собираюсь, это бесполезно, но надо же высказать свою позицию, чтобы во мне понапрасну не искали союзника…

– То есть? – не понял Родриго.

Ольгерд вздохнул.

– То, что тут происходит, – это естественный процесс. А мы на Камилле всего лишь гости, причем незваные. Во всех последних событиях есть какая-то внутренняя логика. Не могу постичь ее до конца, но она определенно есть. Так стоит ли вмешиваться? Поймите, мы тут инородное тело. Я не против наблюдений, но как-то воздействовать… Зачем?

Родриго даже растерялся.

– Удивительные вещи вы говорите. Кажется, ваша работа именно в том и состоит, чтобы вмешиваться. Разве не так?

Ольгерд хмуро разглядывал ребристый ствол дерева. «Зря я начал этот разговор, – было написано у него на лице. – Разве он поймет?»

– Да, я ученый. И не какой-нибудь теоретик, а профессиональный потрошитель планет. Мне никто не даст ни гроша, если я буду вести себя с ними как джентльмен. Прийти, найти и отнять – вот одно правило для всех. Но с Камиллой нельзя поступить, как со всеми. Мы должны оставить ее в покое.

– Даже если найдем здесь сокровища?

– Мы здесь уже ничего не найдем. Вы же видите – происходит что-то особенное. Такое, с чем человечеству еще не приходилось сталкиваться. Процесс запущен, и он завершится во что бы то ни стало. Я это чувствую. Единственное, что мы можем сделать, – не навредить, уходя.

Никогда еще Родриго не слышал таких слов от ученого. Ему даже показалось, что Ольгерд нездоров.

– Уйти, ничего не изучив? А Кристалл? Это же творение разума. Понимаете? Ра-зу-ма! Того самого, к встрече с которым мы готовились столько веков. Между прочим, он может оказаться и враждебным. Вы даете гарантию, что это не так? Как ни крути, а воздействовать придется. Кристалл не раскроется сам по себе, не выложит свои тайны. А мы должны понять, что это такое. Вдруг – бомба с часовым механизмом, готовая превратить планету в пыль? А может, наоборот: Кристалл – это адресованное нам письмо. Допустим, перечень удивительных знаний, овладев которыми мы сможем говорить на равных с отправителем. И вы хотите, чтобы мы бежали, не прочитав его?

– Чего я хочу… – Ольгерд медленно прошелся от одного ствола к другому, затем повернул обратно. – А какая, в сущности, разница? Всё равно вы поступите так, как задумали. И конечно, ничего не добьетесь. Вы рассуждаете прямолинейно: разум – значит цивилизация. А здесь нет никакой цивилизации! Всё иное, ничего такого, за что мы могли бы зацепиться своей логикой. Поэтому глупо говорить о том, что к нам могут питать вражду или, напротив, гореть желанием помочь. Я по-прежнему убежден: не надо трогать Кристалл. Мы не имеем ни малейшего шанса повлиять на события.

Родриго понял, что переубедить его невозможно.