Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности

Не на ровном месте возникает этот вопрос. Не волюнтаристически, не исходя из собственной прихоти, мы приглашаем обратить взор на это явление, а только потому, что кризис современного западного общества, исчерпанность парадигмы Просвещения и есть приглашение к возврату в Средневековье. Секрет в том, что сам Модерн возник в результате кризиса Средневековья. Так называемое Позднее Средневековье накопило в себе большое количество критических ошибок — индульгенция, ментальный упадок высших сословий, вырождение католической схоластики, — всё это, в свою очередь, породило ошибки в сфере политического и социального. Одни ошибки следовали за другими, суммируясь. В результате чего и были поставлены вопросы: политически — о непогрешимости сословного, феодального устройства со стороны окрепшей и всё более влиятельной буржуазии; социально — об оправданности имперского государственного устройства, отчуждающего знать от масс, находящихся в строгих рамках Империи и католицизма, всё более теряющих привлекательность в следствии указанного вырождения. Однако вместо исправления ошибок, категорично-диурническое европейское сознание поставило под вопрос весь традиционный уклад целиком, начав поэтапный снос всей социально-политической модели вместе с её религиозным базисом. То есть Модерн стал ответом на отчуждение, порождённое большим количеством ошибок модели европейского Средневековья. Обнаружив онтологическую проблему средневековой Европы, Модерн решил, что дело в Средневековье — то есть в христианстве как таковом, в Империи, как форме традиционного государственного устройства, в сословности, как в социальной системе, а не в отчуждении, порождённом вырождением[118].

В каком-то смысле Россия сама пошла по этому же пути. Сначала столкнувшись с династическими проблемами и смутой русское общество запустило процесс модернизации социально-политической системы Святой Руси, вылившийся в петровские реформы. Критической точкой трансформации перехода от Руси к России стал церковный раскол XVII века, учинённый Алексеем Михайловичем Романовым тоже под предлогом «исправления ошибок» в богослужебных книгах, однако вместо исправления модернизировавший русскую Церковь в целом, что и привело ко всем последующим катаклизмам — революции, а далее — к советскому марксисткому модернистскому эксперименту. Но и сама советская государственность, выродившись в поздний период и породив отчуждение, не пошла по пути исправления ошибок, а была снесена целиком, точно так же, как было снесено Средневековье — под предлогом исправления ошибок. Сегодня же мы воочию можем наблюдать не только пагубные последствия распада СССР — главной геополитической катастрофы XX века, — но и чудовищные последствия крушения Средневековья и его замещения Модерном, ставшего самой масштабной катастрофой периода XVII–XX веков.

Конечно, когда мы в России говорим о возрождении СССР, мы не имеем ввиду буквальную его реконструкцию вместе с марксизмом, который так и не лёг на русскую традиционную почву, ГУЛАГом, превратившимся в инструмент насаждения марксистских догм там, где для этого не было никаких условий; с ошибками в экономике и издержками некритически принятого атеизма. Конечно мы имеем ввиду, прежде всего, идею социальной справедливости, восстановление континентального государства на базе цивилизационного единства народов Евразии и суверенную мощь традиционного государства-империи, воссозданного с учётом исправленных ошибок, устранения элементов провалившегося Модерна и восстановления Традиции. Но ровно то же самое мы подразумеваем под возвращением Средневековья — исключение издержек и ошибок и восстановление Духа, Традиции и целостности европейской цивилизации, чему, собственно, и посвящена вся эта книга. Это будет уже Новое Средневековье, воссозданное с учётом лучшего опыта времён Золотого Века, и исключающего всё, что привело к упадку и зарождению Модерна как такового.