Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности

Описывая предпосылки недопонимания жителей Европы относительно ситуации в России («это то, что остаётся непонятным в Европе» — сказал он), Жан-Мишель Карре особо выделил момент формирования структуры российской власти, обратив внимание на некоторое, как он выразился, «смешение всего сразу»: С одной стороны, это русское православие, по определению неагрессивное, которое в России начинает как-то совмещаться с мусульманством, религией молодой, но агрессивной в некоторых проявлениях — с другой стороны. Из этого «совмещения» логически вытекает вопрос: в чём секрет устойчивости русской цивилизации и русского государства?

Для европейца, привыкшего за последние несколько столетий к унификации и нивелировке всего под один стандарт, такое сочетание действительно выглядит непонятным. А ответ вообще звучит как откровение. Секрет устойчивости именно в том, что русское государство как раз таки не осуществляет смешения культур, идентичностей, языков и конфессиональных проявлений. То есть, в отличие от западной цивилизации, не настаивает на перемешивании, ассимиляции, стирании идентичности, сохраняя всё многообразие или, как выражались первые евразийцы, — «цветущую сложность Евразии». Русский подход — это не синкретизм. Традиционный подход, — а именно Традиция лежит в основе евразийства, — это отрицание редуцирования всего к универсальному социальному стандарту, что свойственно как раз Западу в целом и Европе в частности. Реализующийся сегодня мондиалистский проект объединения в ЕС, — создание плавильного котла, в котором происходит уничтожение всего этнического, традиционного, самобытного, где происходит перемешивание культурного, языкового и религиозного многообразия народов Европы — убивает народы. В нём они перестают существовать как органические общности, превращаясь сначала в атомизированных индивидуумов, лишённых коллективной идентичности, а затем в бесполую биомассу. Вся европейская история последних столетий — это триумф lacite, «светскости», возведённой в абсолют, которая, в итоге, потерпела крах.

В тот момент, когда Европа народов превратилась в нынешний ЕС, она больше не смогла давать ответ на экзистенциальный запрос каждого конкретного человека: «В чём смысл моего существования? Где изначальная основа моего бытия? Зачем я живу, кто я, и какова моя миссия?» Ответа на Западе в целом, и в Европе в частности, больше нет. И это концептуальный тупик, в котором оказался современный Запад. Он лишил человека всякой органической идентичности, подменив её искусственными суррогатами, но тем самым, он лишил его смысла. Цивилизация Запада отняла у человека главное, что отличает его от животного, то есть Духа. В довершение, лишив человека ещё и души, одновременно со «смертью» Бога. «Бог умер». Ницше констатировал это как приговор Западу. Это есть итог развития европейской мысли, итог становления эпохи Модерна и результат её завершения — отрицание Традиции, выведение Бога за скобки и оставление на его месте субъектно-объектной пары. Европейский человек в какой-то момент остался один на один с природой и, избавившись от Бога, провозгласил свой разум, свой рассудок мерой всех вещей.

Трагический во всех отношениях ХХ век неоднократно демонстрировал, как сбоит человеческий рассудок, приведя Европу в состояние кровавого хаоса двух величайших войн. И это только за одно ХХ столетие! Вот тебе и рассудок, пожалуйста, полюбуйтесь. Жизнь без Бога, изъятие идентичности — этноцид, лаоцид, то есть уничтожение народов как коллективной органической общности — и последующее великое смешение, чего, как раз, не произошло в России привело Европу в нынешнее, плачевное состояние. Дальше двигаться некуда. Конец уже близок.