Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности

Мигрантов в Европе оказалось так много, что им давно потеряли счёт. Власти Германии называют цифру более миллиона человек, а в целом европейские официальные структуры давно уже потеряли счёт въехавшим на территорию ЕС мигрантам. Проще сказать, какая по счёту волна миграции накрыла Европу. Очевидно, что количество проблем с мигрантами будет только увеличиваться пропорционально количеству прибывших. А поток будет лишь нарастать, хотя бы в силу того, что с первой волной в Европу прибыли «первооткрыватели» — отцы семейств. Мы знаем, что в Арабском мире — мире традиционном — очень сильно общинное сознание, а это значит, что за ними в европейские города потянутся родственники, семьи, для того, чтобы собраться вместе. Родные и близкие «первооткрывателей» Европы устремятся на пространство, куда уже будет проложена проторённая тропа. Вот тогда первый, «тестовый» поток мигрантов в Европу превратится в полноводную реку, значительно увеличившись в объёме, если не будут предприняты какие-то кардинальные или даже радикальные меры по остановке этого потока. А пока первая партия молодых мужчин вдали от своих жён ищет удовлетворения.

Европейская пресса очень много пишет о таком явлении, как тахарруш гамаи[57] — примером которого стали массовые изнасилования в немецком Кёльне[58]. Оно продолжает расползаться по Европе. Но европейские СМИ (видимо, чтобы успокоить жителей европейских городов) пишут, что для арабского мира это явление довольно обыденное: бедные молодые люди, у которых нет денег на жену, массово нападают на женщин, чтобы добиться от них хоть какого-то сексуального удовольствия. Впрочем, Европе ещё только предстоит открыть для себя этот и многие другие арабские обычаи, как позитивные, так и негативные. То, с чем сталкивается сегодня Европа, — есть ситуация проявления слабой идентичности, пасующей перед напором энергии арабских масс, которые сюда прибывают. Это, по сути, разные миры, разные системы координат, разные среды. Одна из них более сильная, более энергичная, более напористая, будет продолжать насаждать свои представления о том, как нужно существовать в обществе, и что допустимо, а что нет. А другая — более слабая среда — аморфная, размытая, бессмысленная, коей является сегодня Европа, вынуждена будет с этим смириться, признать (пусть через силу) правоту и учитывать те особенности, которые несут в себе прибывающие новые жители стремительно меняющейся Европы.

Изнасилования, с которыми столкнулась Европа, — это только вершина айсберга. Ибо сейчас люди, приехавшие из традиционного арабского мира, где действует серьёзная система ограничений, ощутили во всей полноте такую вот европейскую свободу, понятую ими, как вседозволенность. Для них система европейских ценностей, нормативов, и общественных соглашений — это никакие не идеалы. Хотя именно к ним Европа двигалась столетиями: раскрепощение, освобождение от любых ограничений, вседозволенность, доступность, полная открытость. Плюс сама европейская среда, та манера поведения и позиционирование себя в обществе, к которым привыкли европейские женщины, по сути, провоцируют тех, кто приехал из мира строгих ограничений общественной морали и жёстких правил. Эта системная несовместимость, в конечном счёте, выльется в победу одной из соприкасающихся сред, в доминацию более сильной мировоззренческой модели над более слабой. Что-то подсказывает, что это будет более сильная система ценностей.

Новое миграционное законодательство — новые мигранты [59]

В какой-то момент, поняв, что проблема не решается сама по себе с помощью невидимой руки либерализма, в Европе решили заново разработать миграционное законодательство. Суть предложений Еврокомиссии на этот счёт заключалась в том, чтобы передать полномочия в этом вопросе целиком и полностью центральным структурам Евросоюза. В Брюсселе разработали предложения по реформе европейской миграционной системы и укреплению легальных путей в Европу. Всё это было подготовлено на смену действовавшему до этого Дублинскому соглашению, подписанному странами ЕС в 1990 году, по которому ответственность за приём беженцев ложилась на ту страну, чью границу изначально пересёк мигрант. В итоге приграничные государства Евросоюза, такие как Греция и Италия, вынуждены были принимать на себя основной удар миграционного кризиса, в то время, как страны Центральной Европы всё чаще стали заявлять, что принципиально и на вполне законном основании вообще не должны принимать беженцев.