Конец «Гончих псов»

Из писем самого младшего брата — Сергея они знали, что и третий Рогачев уже учится в аэроклубе, спит и видит себя летчиком-истребителем.

А что здесь удивительного? Разве только его братья — все знакомые мальчишки заразились авиацией, когда, приехав в отпуск после спецкомандировки за Пиренеи, он рассказывал им о службе в авиации, о полетах. А разве могли кого оставить равнодушным темно-синяя форма или новенький орден Красного Знамени?

Несмотря на усталость, Андрею удалось, уснуть не сразу. Чувство тревоги, не оставлявшее его весь день, сейчас, ночью, даже обострилось. Оно угнетало неотвязно, словно ноющая зубная боль. Оснований для тревоги было сколько угодно, даже если отбросить присутствие в соседнем лесу диверсионной группы.

Фашистская Германия, которая всегда была злейшим врагом Советского Союза, затаилась совсем близко, за нешироким Бугом. И хоть с немцами был заключен пакт о ненападении — как можно верить Гитлеру, который нагнал своих войск к нашим границам? ТАСС успокоил, разъяснил, что войска выведены с Балкан на отдых… А за каким дьяволом они чуть ли не каждый день вторгаются в наше воздушное пространство? Совсем обнаглели из-за безнаказанности. Андрей вспомнил, как перехваченный им пилот «юнкерса» скалил в улыбке зубы и разводил руками — мол, что поделаешь, ошибся, уклонился от курса, а у самого фотолюки открыты — фотографирует. Наверняка среди этих улыбчивых есть и его знакомые по Испании… Так иной раз хотелось надавить на гашетку, но удерживал строжайший приказ — не поддаваться на провокации.

…А технику свою фашисты здорово обновили. «Юнкерс-88» — это не трехмоторные тихоходы Ю-52, которые бомбили жилые кварталы Мадрида. И «мессершмитты» свои они модернизировали. Теперь на И-16 за ними не угонишься, да и наши скорострельные пулеметы ШКАС калибра 7,62 мм стали слабоваты против их авиапушек и самолетной брони… А ведь из всей эскадрильи только один И-16 с пушечным вооружением — его самолет, а у остальных летчиков — пулеметы…

А тут еще эта проклятая диверсия на телефонной линии.

Но усталость взяла свое, и в первом часу Рогачев-старший забылся в чутком сне.

2

Перед рассветом выпала роса, но те, кто спал под самолетным чехлом или зарылся в сено, ее не заметили.

Сладок сон на заре, самый крепкий и освежающий. Комарье, что бесчинствовало всю ночь, угомонилось, стихло его противное гудение.

Когда звезды померкли и на востоке посветлело, в воздухе опять возник гул, но он не походил на комариный. Он шел с запада и был низкий, надрывный.

Часовой, ходивший с винтовкой вдоль стоянки, прислушался. Он понял, что это гудят самолеты, много самолетов, и что гудят они не по-нашему.

— Товарищ капитан, проснитесь! — подергал он Рогачева за сапог.

— Что такое? — пробормотал тот, садясь и потирая лицо руками, но, услышав шум чужих моторов, вскочил на ноги.

Гул накатывался из-за Буга. Рогачев понял, что подходит большая группа немецких самолетов.

— Подъем! — крикнул он во всю силу, срывая голос. — По самолетам! Запуск и взлет!

Через несколько секунд Андрей уже сидел в кабине своего «ястребка» и с помощью механика готовился к взлету.

Стартер, смонтированный на полуторке ГАЗ-АА, раскрутил винт самолета. Андрей включил зажигание, и мотор заработал, набирая обороты. «Пускач» быстро отъехал к следующему самолету.

В этот момент почти одновременно из кустарника взлетели, шипя, три желтые ракеты. Высветив небо, они оставили дымные следы, которые скрестились над стоянкой самолетов эскадрильи.

Фашистская агентура обозначила цель для бомбового удара. Вслед за желтыми полетели белые — осветительные.

Часовой, разбудивший Рогачева, в это время подходил к бензозаправщикам, стоявшим под деревьями.

Услышав близкий хлопок выстрела и шипение желтой ракеты, уходящей ввысь, он вскинул винтовку. При неверном свете ракет он разглядел фигуру человека, притаившегося за кустом.

Тщательно прицелившись, часовой спустил курок. Возможно, что этот убитый диверсант стал первым в грозном счете уничтоженных врагов в войне, которую скоро назовут Великой Отечественной.

Рогачев взлетел под свист сбрасываемых бомб. Когда они начали рваться на стоянке и взлетной полосе, в воздухе было уже три И-16. Остальным летчикам и техникам оставалось только укрыться в свежеотрытых щелях.

О том, что взлетел еще кто-то, Андрей не мог знать. Радио у него на самолете не было, а на фоне густой мглы, затянувшей землю, он не мог обнаружить своих ведомых. Поэтому он действовал в одиночку, рассчитывая только на себя. Все внимание Рогачева было приковано к девятке «Хейнкелей-111», которая, разворачиваясь, строила маневр для повторного удара по их аэродрому.