Конец игры

— Конечно нет, — сказал Волк. — Он думает, что все улики были уничтожены в доме Эдмундса. Хотя, напротив, все, что связано со складом и происшествием на площади короля Георга в целости лежит в сарае.

— В частном детективном агентстве, — хором поправили его Бакстер с Эдмундсом.

— Он считает, что у него есть преимущество. Если он увидит, что мы тоже отступаем, его заносчивость сделает все за нас. Уцелевшие материалы дела вместе с экспертизой криминалистов отправятся на стол Ваниты утром. Она сделает все остальное.

— Значит, это все? — спросил Эдмундс.

— Это все. Можешь отвезти семью обратно в дом.

Эдмундс кивнул.

— «Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем», говаривал мой дед, — добавил Сондерс, плеснув «ершом» на Эдмундса. — Видимо, говаривал. Я никогда не видел старика. Убегая, он наступил на мину. Что не делает его совет менее ценным.

Все выглядели немного озадаченными.

— Я посчитаю это за твое согласие, Сондерс… Лаборант? — спросил Волк.

Джо нехотя кивнул.

Наконец, Волк повернулся к Бакстер. Выражение на ее лице было непроницаемым.

— Как ты сочтешь нужным, — согласилась она даже слишком легко.

Волк скривился.

— Что? Я соглашаюсь с тобой!

— Ну да, в этом-то и проблема.

— Неважно, кто выполняет работу, главное — что она выполняется. Ты сказал ей, кто убийца, поэтому даже она не сможет запороть дело. Передай все Ваните. Это конец.

Волк с подозрением посмотрел на нее, но затем кивнул. Он поднял пинту в воздух.

— За Финли! — предложил он тост, надеясь, что врал достаточно убедительно, чтобы защитить их.

* * *

Андреа сидела за письменным столом в своем кабинете дома, чувствуя себя более комфортно погруженной в работу, чем слоняясь по просторному дому в ожидании возвращения Джеффри. Она ждала, пока коммутатор Нового Скотланд-Ярда соединит ее с отделом по раскрытию убийств и других тяжких преступлений. Знакомый ей голос ответил на звонок, тот же самый голос, с которым она уже общалась несколько раз.

— Мисс Холл! Чем обязаны таким удовольствием на этот раз?

— Волка, простите… Уильяма Коукса, пожалуйста.

— Боюсь, что он не находится в отделении, кроме того, он больше не является сотрудником столичной полиции, что уже упоминалось вчера.

— Вы хотя бы передаете ему мои сообщения?

— Могу вас заверить, что то, что он не выходит с вами на связь, не является виной нашего отдела, четко соблюдающего правовые процедуры, посему могу заключить, что не связывается он с вами исключительно по собственной воле.

— Да кто так разговаривает?! Ты так раздражаешь!

— Мне очень жаль, что вы испытываете такие эмоции. Могу ли я предложить вам…

— Нет. Не можешь. Позвоню завтра, — отрезала она и повесила трубку.

Крутясь на стуле до головокружения, Андреа задумалась, не попробовать ли ей снова выйти на Волка через Мэгги. Затем она внезапно остановилась. Разблокировав телефон, она прокручивала обширный список контактов, молясь, чтобы номер, на который она не звонила годами, пережил ее частые обновления телефона.

Удивительно, но он пережил.

* * *

Томас вернулся домой и почувствовал запах горелого, что означало либо то, что дом горел, либо, и да поможет ему бог, Бакстер снова готовила. Сняв пальто, он проследовал на кухню за звуками раннего постхардкора нулевых, остатки пожарной сигнализации захрустели под ногами. Бакстер заметила, что он стоит в дверях.

— Привет!

— Привет, — ответил Томас, нерешительно обняв ее и налив себе остатки вина.

— Я приготовила твое любимое блюдо! — просияла она.

— Стряпню буквально любого другого человека?

Улыбка сползла с ее лица.

— Прости. Шутка. Несмешная. Напомни, какое мое любимое блюдо?

— Мое лимонное куриное ризотто.

— Боже, — прошептал он слишком громко. — Новая песня группы «Уан Дайрекшн»[8]? — не без иронии спросил он, выключая ужасную песню.

— «Глассджо»[9], — ответила Бакстер, включая ее обратно. — Вина? — предложила она, открывая еще одну бутылку, хотя он даже не успел отпить из своего бокала. — Знаешь, я тут думала… — начала она, настроенная выстроить шаткие мосты между ними пьяной. — Моя подруга, Аврил. Она ничего такая, да?

— Ну, наверное, — Томас почувствовал неловкость.

— Она носит, типа милые женские шмотки, — продолжила она, подняв брови.

— Юбки? — предположил Томас, наконец отпив из своего бокала.

— Ага, юбки… Почему бы тебе с ней не переспать?

Томас прыснул вином на пол:

— Прошу прощения?!

— Не думаю, что она будет против.

— Что ж, это было сказано как бы между прочим, да? Потому что я думаю, что я могу быть, черт возьми, против!

Бакстер была сбита с толку, все больше подозревая, что как-то неверно оценила ситуацию.

— Я лишь пытаюсь сделать так, чтобы мы были квиты… чтобы все снова наладилось.

Томас поставил бокал на стол.

— У меня нет ни малейшего желания «квитаться», Эмили. Я хочу, чтобы этого никогда не происходило. Не можешь ты просто… — он осекся, погрустнев. — Прости. Я сегодня не голоден, — сказал он, заканчивая диалог и направляясь в комнату. — Пойдем, Эхо!

Дремавший кот открыл глаза и посмотрел на Бакстер.

— Даже не думай об этом, — сурово сказала она ему.

Он спрыгнул со стола и побежал за Томасом.