Конец игры

То, что столь мелкое событие не стёрлось бесследно из памяти, Эмберли восприняла, как хороший знак и маленькую победу – уж слишком много всего она забывает в последнее время. Наверное, переутомление плохо сказывается на ее самочувствии: уроки-работа-уроки-работа, сидение за компьютером допоздна, мозг постоянно находится на пределе, да и нервы в последнее время тоже в постоянном напряжении. И в качестве приложения – придурок Шелдон, очередной мамашин приятель, от которого ещё больший стресс.

Эмберли натянула любимую толстовку с капюшоном, ощутив себя в тёплом уютном коконе, и отправилась в школу. Лишь бы сегодня не случилось ничего ужасного. Лишь бы не случилось… Вот дьявол! Эмберли застыла, будто оказалась пришпиленной к полу очередной мыслью.

Мистер Кэрриган! Оболганный учитель напрочь вылетел из головы.

Вот именно, оболганный ‒ тут без вариантов. В том, что Саванна лгала, не возникало ни малейших сомнений.

Она любила приукрасить действительность, присочинить, и всегда больше остальных верила в свои фантазии. Вспомнить хотя бы ее потуги выдать отфотошопленные липовые фотографии за настоящие: она и кинозвезда, она и поп-звезда, она-звезда…

С пеной у рта Саванна доказывала, что это не подделки, это всё правда, по-настоящему, и обижалась, когда её пытались уличить в обмане. Но через какое-то время сама признавалась, довольно хихикая, как удачно над всеми прикололась.

Эмберли передернула плечами, словно замерзла. Совершенно не хотелось, чтобы из-за этой треплушки пострадал хороший человек. Ему же теперь прохода не дадут, не убедившись в виновности, осудят, обвинят во всех грехах. От работы уже отстранили, осталось только подключить СМИ. А уж если эти журналюги почувствуют запах палёного, даже намёк на этот запах, от них не отобьёшься, не спрячешься ‒ раздуют огонь даже без искры.

Да, мистер Кэрриган и Саванна Барлоу вмиг стали школьными знаменитостями. Только вот с разнополюсными знаками.

Сегодня прийти на уроки одной из первых не получилось, и Эмберли сразу почувствовала дискомфорт. Школа напоминала муравейник, в котором все сновали туда-сюда, каждый по своим делам. А в центре общей суеты находилась, конечно, Саванна, возле которой уже толпилась стайка зевак, как свита при королеве, в то время как редактор школьной газетенки уже брала у неё интервью.

Саванна собирала всё внимание, всё сочувствие, и прочее «всё», что было завуалировано под громкие ахи, чмоки и селфи – зависть, злость, скрытое недоверие. Саванна решилась. Саванна первая. Саванна на волне. Даже если все ее слова – только треп.

Уже глядя на то, как девица упивается сложившейся ситуацией, можно было понять, что никто ее не домогался: ни мистер Кэрриган, ни кто-либо другой. В противном случае, она бы чувствовала себя не так расковано – ей вообще было бы некомфортно привлекать к себе излишнее внимание.

Но остальные… Почему остальные ее поддерживали? Неужели никто не вспомнил, какая она врушка, любительница фиктивных сенсаций? Или само по себе появление сенсации в череде серых будней гораздо важнее, даже если она основана на чистой лжи? Главное, устроить заварушку, всколыхнуть застывшую реальность, заполучить повод для обсуждений и сплетен. Влезть, показать, насколько ты неравнодушен, деятелен, создать видимость сражения со злом. И такие пустяки, если кто-то при этом невинно пострадает.

Эмберли постаралась проскочить в класс. Ей было неприятно, даже тошнило от происходящего, но протиснуться сквозь плотную толпу оказалось трудным делом. Она чуть продвинулась вперёд и словно попала в ловушку.

Ну, и куда теперь? Возвращаться назад нет смысла. С одной стороны путь преграждала группка девчонок, тесно сбившихся в кучу и перешёптывающихся с таким увлечением, что никаким другим звукам, в том числе просьбам и окрикам Эмберли, к ним не удавалось прорваться; с другой стороны – плотной стеной смыкались спины рослых парней. Конечно, можно было потормошить их, похлопать ладонью или даже кулаком, сильно, чтобы добиться хоть какой-то реакции. Эмберли уже так и собиралась поступить, но тут кто-то ещё возник рядом и, оказавшись вплотную к ней ‒ она прекрасно почувствовала локтем чужой бок, – остановился.

‒ Эй! ‒ раздался над самым ухом знакомый голос, заставивший Эмберли повернуть голову, вскинуть взгляд.

‒ Может, всё-таки отвалите с дороги? ‒ громко и твёрдо произнёс Дерек, слегка оттолкнув ближайшего парня. ‒ Дадите пройти людям, которым неинтересна вся ваша крысиная возня.

Девчонки перестали шушукаться, словно голос Дерека обладал какой-то волшебной силой, разбивающей любые преграды, и разом уставились на говорившего.

Парень, стоявший спиной к Эмберли, обернулся:

‒ А, Сандерс! Здорóво! – поприветствовал Дерека.

‒ Делать больше нечего, кроме как этот тупой бред слушать? ‒ возмутился тот в ответ. А возможно, выразил протест всем сразу.

‒ Так ведь… ‒ неопределённо выдохнул парень, но что сказать дальше, не нашёлся, а Дерек и слушать его не стал.

‒ Пройти дайте! ‒ распорядился уверенно, а когда толпа перед ним расступилась, словно волны у ног Моисея, оглянулся на Эмберли: ‒ Идём!