Конец Империи

Норра вновь проваливается в сон, похожий на смерть, черный и без сновидений.

Из сна ее вырывает все тот же звук — гудение двигателей корабля. Выглянув наружу, она ничего не видит.

Но тут же вскакивает, услышав шорох шагов за спиной.

«Слоун?»

— Норра!

Это не Слоун. Это Джес. Рядом с ней высокий кюдзо в широкой покатой шляпе. Джес Эмари, ее спасительница. Джес Эмари, ее билет домой.

Глава тридцать восьмая

Целые империи не гибнут в одночасье, и Галактическая Империя, начало которой положил захват Палпатином Старой Республики, не стала исключением.

Эта Империя погибает медленной смертью, истекая кровью, — возможно, даже не с того времени, когда была уничтожена первая «Звезда Смерти», а раньше, когда убила джедаев, снеся преграду на пути распространения своего режима, и когда двое близнецов по имени Люк и Лея не попали в руки своего отца и его темного повелителя, ослепленных ненавистью и себялюбием. Другие раны лишь ускорили ее гибель: зарождение Восстания, уничтожение первого супероружия Империи, возникшее между Вейдером и Императором недоверие и, естественно, чудовищная потеря у Эндора.

И теперь еще большая потеря у Джакку стала смертельной раной. История навсегда запомнит победу Новой Республики, но вряд ли в ее памяти останется тот факт, что на самом деле Империя нанесла себе смертельную рану сама и раной этой стал запасной план бесчувственного и мстительного Императора, не желавшего передавать Империю в руки преемника.

И все же, хотя Империя погибает от множества ран, лишь одна из них делает ее гибель официальной: подписание соглашения о прекращении огня, знаменующего как конец войны, так и полную и безоговорочную капитуляцию Галактической Империи.

Мас Амедда выходит из заточения, спасенный, по его словам, компанией корусантских ребятишек, которые положили начало собственному движению сопротивления. Его держали в плену свои же, по приказу узурпатора Галлиуса Ракса. Теперь, после того как он обрел свободу, а имперские войска потерпели поражение, стало возможным подписание важного акта о капитуляции Империи.

Мон Мотма требует, чтобы это событие состоялось на Чандриле — там же, где Империя нанесла удар в День освобождения. Подписание происходит на кристаллических утесах к северу от Ханны, под древним тинтоливковым деревом. Рядом с Канцлером двое ее советников — Синджир Рат-Велус и Сондив Селла с Хосниан-Прайма. Присутствует и принцесса Лея. У нее уже три часа как начались схватки, хотя мужу она говорит об этом лишь по окончании церемонии, после чего он поспешно отвозит ее в родильный дом в центре Ханны.

Империя сдается с минимальными уступками. Акт о капитуляции, сообщающий о заключении Галактического Соглашения, требует не только прекращения всех военных действий со стороны Империи, но и немедленного роспуска имперского правительства. После Мон Мотма подписывает декларацию, в которой все оставшиеся в живых официальные лица Империи признаются военными преступниками. Не участвовавшие в войне функционеры будут помилованы при условии, что они будут придерживаться статей Галактического Соглашения. Масу Амедде удается избежать формального осуждения, хотя несмываемое пятно наверняка останется на нем на всю жизнь. Пресса и исторические труды клеймят его как подхалима и лакея, а также одного из добровольных, пусть и слабых архитекторов Империи. Тем не менее он становится временным — и лишенным реальной власти — правителем на Корусанте под надзором наблюдателей Новой Республики, гарантирующих, что он останется не более чем номинальной фигурой, продолжая беззубо править беспокойной планетой.

После завершения церемонии Мон Мотма благодарит Синджира бутылкой очень дорогого напитка — лакримеда, изготовленного еще до появления Империи. Внутри бутылки переливается золотом, словно солнечный свет на поверхности моря, прозрачная жидкость — хотя, если честно, это всего лишь ферментированные слезы разумных пчел улья Нем. Если встряхнуть ее, свечение усиливается.

— Потрясения приносят надежду, — объясняет Мон Мотма. — Когда мы сражаемся, свет становится ярче.

— Говорите, еще до появления Империи? — уточняет Синджир.

— Да, из лучших времен.

Он благодарит ее, и Канцлер спрашивает, станет ли он пить содержимое бутылки.

— Нет, — к собственному удивлению, отвечает ее советник. — По крайней мере, не сегодня. Это что-то слишком утонченное для моего грубого языка.

— Смотрю, вы стали зрелым, — замечает Мон Мотма.

— Как и это вино, — подмигивает Синджир.

* * *

Война заканчивается, Империя умирает, но сражение продолжается.