Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

По уже отработанной в изданиях Роллана и Цвейга схеме «Время» просило автора указать порядок расположения произведений по томам, прислать свои портреты и прочий иллюстративный материал, давать разъяснения переводчикам и, главное, написать специально для русского издания предисловие и биобиблиографические примечания к ключевым сочинениям. Авторское вознаграждение «Время» предлагало выплачивать, как и Роллану — только в советской валюте и только на территории СССР по 8 рублей за каждый печатный лист каждой тысячи экземпляров (по этой ставке за «Фальшивомонетчиков», изданных до заключения договора тиражом 10 000 экз., автору причиталось 1500 рублей). Жид откликнулся довольно скоро и весьма доброжелательно — он рад предложению «Времени» (чему нисколько не мешало то, что недавно другое издательство договорилось с ним о публикации по-русски его отчета «Путешествие в Конго» и «Воспоминаний о суде присяжных» — ведь в СССР «не может быть соперничества среди издательств»; письмо Жида «Времени» от 24 января 1934 г.; перевод переписки с Жидом здесь и далее наш. — М. М.). Писатель советовал перевести прежде всего те из своих произведений, которые могут заинтересовать широкого читателя — «Пещеры Ватикана» и «Фальшивомонетчиков» (которые, впрочем, как ему было известно, уже выходили по-русски в издательстве «Academia»), а также предложил выпустить отдельной книгой выдержки из своего дневника, печатавшиеся в 1932–1933 годах в «Nouvelle Revue Française», на страницах которого он объявил «о своей любви к СССР. Эти страницы пока не объединены в книгу, один значительный немецкий журнал начал публикацию, неожиданно прерванную приходом Гитлера к власти. <…> По-моему было бы правильно, если Вы примете решение о публикации, присовокупить декларации, которые я сделал впоследствии, и мое письмо молодежи СССР» (там же). В постскриптуме Жид добавлял, что если в своем французском собрании сочинений он предполагает сначала закончить публикацию дневника, продолжающуюся из тома в том, и только потом дать весь его объем отдельной книгой, то для публикации в СССР он не видит причин ждать с выпуском последних страниц, поскольку эта часть «представляется совершенно отдельной по своей окраске и может быть весьма своевременной» (там же). Судя по тому, что ответное письмо «Времени» было написано только более месяца спустя и содержало конкретные и подробные предложения по условиям договора и составу издания[811], кооперативное издательство заручилось разрешением цензурных органов на включение собрания сочинений Жида в свой редакционный план на 1934 год. К письму прилагался договор, составленный по образцу договора с Ролланом, издательство просило Жида написать «краткое вступительное слово чисто декларативного характера, нечто вроде простого приветствия советскому читателю при Вашей первой с ним встрече. В его глазах это значительно подняло бы внутреннюю ценность издания» (письмо «Времени» Жиду от 7 марта 1934 г.). Жид (письмо от 24 марта 1934 года) с радостью принял все предложения издательства и сразу же прислал текст небольшого обращения-вступления для опубликования (текст приложения к письму не сохранился), который сначала был помещен «Временем» в «Ленинградской правде» (24 мая 1934 г.), а потом вышел в первом томе гихловского издания (с незначительными редакторскими поправками перевода и без упоминаний «Времени», мы цитируем текст из газеты)[812]: