Конец 'Крота'

И все же загадка разоблачения русской контрразведкой "Пилигрима" серьезно беспокоила резидента ЦРУ. Так же, как и его шефов в Лэнгли. "Возможно, у русских есть свой "крот" в Вашингтоне и он одолел американского "крота" в Москве?" - эта невеселая и тревожная мысль не давала покоя Эрику Хонтауэру. После провала "Пилигрима" его не покидало отвратительное расположение духа. В нем кипела обида на несправедливость. Все-таки в Лэнгли не хотят понимать специфики работы в Москве. А кроме того, его захлестывала настоящая бойцовская злость. Он умел, как хороший боксер, держать удар. Умел ответить противнику, когда тот уже начинал торжествовать победу.

Его волновала не столько потеря "Пилигрима". В конце концов, один агент еще ничего не решает! Судьбы агентов не должны отвлекать внимания от главного. Каждый агент, увы, проживет столько, сколько ему отмерено. Лучше, конечно, чтобы срок его деятельности был не слишком коротким. Резидента ЦРУ, пожалуй, больше беспокоили разговоры об ошибках резидентуры, о его собственной недальновидности. И тогда возникает опасность для удачно складывающейся карьеры.

Эти свои соображения Эрик Хонтауэр, впрочем, держал при себе и, конечно же, не сообщал о них в Лэнгли. При всем расположении к нему руководства Советского отдела и самого директора. Ответы на телеграммы он заканчивал обычно на оптимистической ноте: он уверен, что в результате новых операций Центральное разведывательное управление добьется поставленной цели и американский "крот" появится в Ясеневе! Резидентура, со своей стороны, сделает все необходимое, чтобы неудачного исхода не было.

Как и его шефа - начальника Советского отдела, - Эрика Хонтауэра поглотила версия о "кроте" КГБ в Лэнгли, выдавшего русским "Пилигрима". Он уверовал в эту спасительную идею о советском "кроте", как исключительном виновнике всех неудач и провалов московской резидентуры, сыпавшихся на нее в последние годы как из рога изобилия. Да, виноват "крот", подобный тому, которого в Лэнгли с таким усердием пестовали, пытаясь внедрить в лагерь противника, и которого теперь ЦРУ проглядело у себя. Других объяснений просто не может быть. В Центральном разведывательном управлении не ошибаются.

Наверное, Эрик Хонтауэр так никогда и не узнал об истории с фотоаппаратом "Минокс", забытом Арнольдом Бронсоном в салоне своей автомашины. Ведь сам Бронсон промолчал, возможно, считая инцидент с "Миноксом" не стоящим внимания. Да, пропажу он быстро обнаружил, нашел фотоаппарат там, где его обронил, и ничего с "Миноксом" не произошло, пленка была цела.

Когда в самом начале будущего года подойдет к концу срок командировки Эрика Хонтауэра в Москву и резидент ЦРУ вернется в Вашингтон, он получит новое назначение. Его новая работа приведет Хонтауэра в контрразведывательное управление Лэнгли, но он не забудет о неудачах в Москве. На новой должности он с удвоенной энергией примется за поиски русского "крота", чуть было не погубившего его карьеру.

Но как бы то ни было, Эрику Хонтауэру придется пробыть в Москве еще три-четыре месяца, и он волею судьбы будет вовлечен в увлекательную оперативную комбинацию, связанную с агентом "Рекрутом" и призванную компенсировать потерю "Пилигрима". Кто хочет, тот добьется, кто ищет - тот найдет.

Долгожданный новый шанс

Идея появилась, когда в конце сентября 1986 года пришло очередное письмо "Рекрута". Расшифрованное в Советском отделе, оно вызвало радостное волнение его руководства. План использовать "Рекрута" в том деле, которое неожиданно сорвалось из-за разоблачения "Пилигрима", возник в светлой голове Питера Николса, которому первому довелось ознакомиться с поступившим из Москвы сообщением агента. "Везунчик" Николс! Он всегда привык играть по-крупному и срывал призы!

"Дорогие друзья! - писал "Рекрут" в письме, проделавшем многотысячемильный путь до своего адресата. - Получил вашу радиограмму о тайнике "Ряб" и взял посылку сразу, как вы посоветовали. Благодарю за новую копирку и письма, я ими воспользуюсь без задержки. Спасибо за вашу помощь. Деньги мне очень нужны. Теперь о других новостях. Через институт со мной связался работник учреждения, аналогичного вашему, и сделал мне предложение перейти к ним на работу. Их привлекает мой опыт. Меня же устраивает положение в институте, и я выразил сомнение, что могу быть полезен в новом качестве. Уговаривают, ссылаясь на лучшие материальные условия. Окончательный ответ ждут в течение месяца.

Рекрут".

Письмо "Рекрута" сразу же дало толчок идеям и конкретным планам. И уже на следующий день в Москву направилась радиограмма "Рекруту":

"Дорогой друг!

Рады, что у вас все благополучно. В ближайшее время сообщим о новой посылке. Знаем, что помощь вам необходима. Просим вас только проявлять разумность в расходовании денег. Мы также советуем согласиться с предложением, которое вам сделано. Полагаем, что вы справитесь с новой работой и улучшите свое положение. Мы будем иметь возможность встречаться с вами чаще. Скоро устроим встречу в Москве. Ждем от вас подробных сообщений.

Ваши друзья".